'Her merchants be like princes,' said his mother, reading the text aloud, as if it were a trumpet-call to invite her boy to the struggle. | "Купцы ее были князья" - прочитала его мать вслух, словно это был звук трубы, призывающий ее мальчика на борьбу. |
He was but like many others-men, women, and children-alive to distant, and dead to near things. | Он, в отличие от многих других - мужчин, женщин и детей - был полон жизни для чужаков и мертв - для своих. |
He sought to possess the influence of a name in foreign countries and far-away seas,-to become the head of a firm that should be known for generations; and it had taken him long silent years to come even to a glimmering of what he might be now, to-day, here in his own town, his own factory, among his own people. | Он добился, чтобы его имя имело вес в чужих странах за далекими морями, стал главой фирмы, о которой будет знать не одно поколение. Долгие безмолвные годы ушли у него на то, чтобы достичь хотя бы проблеска нынешнего положения здесь, в его родном городе, на его фабрике, среди его рабочих. |
He and they had led parallel lives-very close, but never touching-till the accident (or so it seemed) of his acquaintance with Higgins. | И он, и они жили параллельными жизнями - очень близкими, но никогда не пересекающимися - пока случай, или так казалось, не свел мистера Торнтона с Хиггинсом. |
Once brought face to face, man to man, with an individual of the masses around him, and (take notice) out of the character of master and workman, in the first instance, they had each begun to recognise that 'we have all of us one human heart.' | Однажды столкнувшись лицом к лицу, как мужчина с мужчиной, как личность с личностью, они оба признали, что "в каждом из нас есть душа", что было совсем не в характере хозяина и рабочего. |
It was the fine point of the wedge; and until now, when the apprehension of losing his connection with two or three of the workmen whom he had so lately begun to know as men,-of having a plan or two, which were experiments lying very close to his heart, roughly nipped off without trial,-gave a new poignancy to the subtle fear that came over him from time to time; until now, he had never recognised how much and how deep was the interest he had grown of late to feel in his position as manufacturer, simply because it led him into such close contact, and gave him the opportunity of so much power, among a race of people strange, shrewd, ignorant; but, above all, full of character and strong human feeling. | Это было первым шагом. И только теперь, когда опасение утратить отношения, сложившиеся в последнее время между ним и двумя-тремя рабочими, из-за планов - дорогих его сердцу экспериментов, которые так грубо отвергли, даже не испытав, добавляло новых мучений тому едва уловимому страху, что время от времени охватывал его. Только теперь мистер Торнтон понял, сколь значительную пользу принесло ему его положение промышленника, которого он достиг в последнее время, просто потому, что он сблизился с рабочими и обрел такую сильную власть среди породы людей странных, рассудительных и невежественных, но помимо всего, обладающих характером и сильными человеческими чувствами. |
He reviewed his position as a Milton manufacturer. | Мистер Торнтон размышлял над своим положением милтонского промышленника. |
The strike a year and a half ago,-or more, for it was now untimely wintry weather, in a late spring,-that strike, when he was young, and he now was old-had prevented his completing some of the large orders he had then on hand. | Забастовка, произошедшая полтора года назад или больше (сейчас стояла поздняя весна с непривычно холодной погодой), та забастовка, случившаяся, когда он был молод, (а теперь он стар), помешала ему выполнить несколько крупных заказов. |
He had locked up a good deal of his capital in new and expensive machinery, and he had also bought cotton largely, for the fulfilment of these orders, taken under contract. | Он вложил большую часть капитала в новые и дорогие станки, он так же закупил много хлопка для выполнения заказов по контракту. |