Читать «Сало Флор. Горький чешский шоколад» онлайн - страница 5

Я тогда был подростком, ещё раз сказал Флор, совсем наивным дурачком; Крамер помахал пальцем у меня перед носом (по-американски) — эдак тактично: ну это вы, мой дорогой, пожалуйста, бросьте, вы были отмечены Господом Богом с самого рождения, не спорьте — по вашему обличью очень хорошо видно это; я ответил, что я — атеист, а он не согласился: кто знает, кто знает; это вы так считаете — что атеист...

— Крамер внешне был похож на француза арабского происхождения, — говорил Флор. — Внешне — типичный боксёр. Из бывших. Удивительный парень. Скорость во всём мог развивать сумасшедшую, никто бы за ним не угнался; зато и расслаблялся как никто. Настоящий гепард!

Флор с восхищением сказал тогда режиссёру, что фильм «Нюрнбергский процесс» потряс его до глубины души, что его долго ещё преследовали кадры из концлагерей — из тех самых, откуда прокурор Тэд Лоусон предстал перед миром со своим убийственным «комментарием».

— В этой мясорубке запросто могли оказаться и вы, — произнёс Крамер. — Не правда ли?

— Разве я один?!

— Конечно, не вы один. Но я имел в виду лично вас, Саломона Флора. Меня всегда интересует конкретный человек. А кем, кстати, был ваш отец?

— Мелким галицийским торговцем, — последовал ответ. — Я почти не помню его. Ни его, ни мать. Помню только тепло, которое исходило от них и которого мне не хватало.

Крамер неожиданно прервал разговор и о чём-то надолго задумался.

— Вы, маэстро, так и проситесь в кадр, в сценарий, — сказал он, вглядываясь в глаза Флора. — У вас поразительное лицо. Я не шучу. Вас нужно показывать в кино — это был бы выдающийся фильм. Догадываетесь — почему?

Это смутило Флора. Прежде всего — вопрос: «Почему?»

— Вы сколько лет в СССР, маэстро? С тридцать девятого? С сорок первого? Или с сорок второго? Я и название для сценария придумал. Прямо сейчас, в кафе, — взял вот и придумал.

Флор, наверно, по обыкновению всплеснул руками:

— Какое же название?

— «Беженец»!

Флору, как он признавался впоследствии мне и Александру Межи-рову в нашей поездке на «жигулёнке» по заснеженному Подмосковью, стало неловко. Фильм?! Про него?! Это было неожиданно, хотя спорить было не о чем.

Они молча допили свой кофе.

Флор не комментировал такие прожекты. В крайнем случае - отшучивался, в чём был виртуозным мастером.

2

А тут у нас, в Переделкине, в Доме творчества, в разгар «застоя» — фильм Крамера «Корабль дураков». Это было большим событием! Картину «выделили» идеологические начальники для участников какого-то творческого совещания (не вспомню уже — какого; скорее всего, молодых писателей). Александру Межирову поручили вести на этом совещании один из поэтических семинаров; он согласился; и это ему пришла идея, чтобы я пригласил Флора на просмотр «Корабля». Я был благодарен Межирову.

Начальство иногда баловало литераторов — «подручных партии». Присылало на разные «мероприятия» подобные подарочки — то «Сатирикон» Федерико Феллини, то «Последнее танго в Париже» Бернардо Бертолуччи, то «Профессия — репортёр» Микеланджело Антониони. В знак особого доверия, что ли.