Читать «Сало Флор. Горький чешский шоколад» онлайн - страница 16

Уже в детстве понял Флор, как полнее всего раскрывается правда жизни. Тут слёзы и сопли не помогут. Без убийственной иронии и сарказма не обойтись.

И, попав в СССР, он заметил, что предугаданный Оруэллом «новояз» сталинской эпохи противопоказан его манере вести устный разговор, а тем более — стилю его зарисовок. Ну как смогло бы сочетаться с «новоязом» то, что было ещё в юности сформировано в нём, в частности, сатирическими стихами Гавличека Боровского, которые заставили Сало по-новому относиться к собеседникам, переосмыслить поведение окружавших его людей, а вместе с ними - и своё собственное, научили иронии и самоиронии.

Разрази их громом! Дай им Околеть от сглазу!

Плохо козочка доится — К Богу лезут сразу Хоть бы сами порадели О своей удаче!

Словно Бог на побегушки Дан им, не иначе!

Чтоб не мокло, чтоб не гнило, Чтобы не посохло, Чтоб сперва поздоровело, А потом подохло.

Та нудит и дни и ночи —

Дай ей кавалера;

Этот молит, чтоб супругу

Унесла холера;

Тот, на выигрыш надеясь, Тащит мне подарок;

Те, надеясь на страховку, Молят о пожарах!

Ах вы шельмы, ах вы стервы! Быть бы только живу, Я пущу вас на повидло, Как гнилую сливу!

2

Флор не просто слишком поздно начал осваивать русский язык, не по доброй воле и отнюдь не в юные годы переселившись в нашу страну. Он окунулся в совершенно иную среду и языковую стихию, отредактированную и «обогащённую» годами советской власти, «диктатуры пролетариата». Уже с 1933 года он стал приезжать в СССР и пытался без страха и сомнения «пускать в ход» кое-какие словечки и выражения, услышанные от гостеприимных хозяев. Случались — что немудрено — недоразумения и конфузы, о которых (десятилетия спустя) говорил Сало Флор, потешаясь над самим собой.

Не иначе как хрестоматийным можно назвать эпизод, описанный Ботвинником, который в одной из своих книг вспомнил те далёкие времена. Н.В.Крыленко организовал матч, причём с большим размахом. Естественно, в честь приезда гостя был организован «торжественный ужин». За столом, как говорит Михаил Моисеевич, сидела незнакомая дама. «Крыленко потихоньку сказал мне: “Это супруга Каменева, родная сестра Троцкого; но она сейчас председатель ВОКСа, и пришлось её пригласить...” (...) Флор всему этому удивлялся. Он, видимо, думал, что советские шахматисты всегда так живут. “У вас красный живот”, — сказал он к ужасу своей собеседницы Клавы Кирсановой (по-чешски — прекрасная жизнь!)». Примерно теми же словами говорит об этом же случае и Флор. «Мне легко давались иностранные языки, — писал он, — я владел чешским, английским, немецким, русским, но как раз из-за этого знания и попадал в пикантные ситуации...»