Читать «Равеннский экзархат. Византийцы в Италии.» онлайн - страница 134

Было ли изменение порядка интронизации следствием чистого политического авантюризма папы Льва, или его действия имеют какое-либо идейное оправдание? Такое оправдание содержит «Constitutum Constantini». В соответствии с этим документом папа — император Запада. Римский же император имеет право самостоятельно избрать себе коллегу и лично короновать его. Карл Великий рассчитывал, что римский первосвященник увенчает его короной как избранного законного императора, а вместо этого римский папа-император короновал его как своего соправителя. В этом — парадокс коронации Карла и причина его недовольства.

Реальность такого толкования подтверждается и тем, что лишь в Византии современники обратили внимание на нелепость, с легитимистской точки зрения, церемонии коронации Карла Великого. О ней в откровенно издевательском тоне пишет Феофан Исповедник, в глазах которого претензия папы на «делание императоров» выглядит чистейшим абсурдом. (Такую характеристику сообщению Феофана впервые дал Ф. Дэльгер.) На Западе же своеобразие ритуала коронации прошло никем не замеченным. Объяснение заключается в том, что данный ритуал соответствовал положениям «Constitutum Constantini», которые, видимо, уже в это время были достаточно широко известны. Из них же следует, что речь могла идти лишь о коронации Карла как императора Запада, т. к. сам папа не являлся императором Востока и не мог даровать своему соправителю инвеституру на управление землями Восточной империи.

Наиболее сильным доводом противников концепции восстановления «империи Запада» является идея «вакации» константинопольского престола. Речь идет о том, что после переворота 797 г. трон в Византии занимала императрица Ирина. Впервые за восемь столетий на императорском престоле находилась женщина, что могло восприниматься как отсутствие императора. Каким образом связано это обстоятельство с коронацией Карла? Один из источников (Лоршские анналы) сообщает о соборе в Риме, предшествовавшем провозглашению императором Карла и предлагавшем ему императорскую корону. Этот собор будто бы привел в обоснование своей точки зрения два довода: что престол в Константинополе занят женщиной, а следовательно, пустует, и что все прежние императорские резиденции в Италии, Галлии и Германии находятся сей­час в руках Карла. Карл якобы ответил согласием на ходатайство собора.

Вряд ли, однако, можно доверять данному сообщению, несмотря на настойчивые попытки П.Фольца доказать его достоверность. Во-первых, это — единственное упоминание о таком важном факте, как предложение Карлу Великому императорской короны собором. Непонятно, почему другие источники обошли его вниманием. Во-вторых, если бы такое предложение имело место, составитель анналов св. Максимиана вряд ли мог бы считать, что Карл ничего не знал о своей будущей интронизации. Эта интерпретация поведения Карла была возможна лишь в том случае, если он никогда не выражал публично своего согласия стать императором. В-третьих, аргументация собора внутренне противоречива: если речь идет об избрании Карла «Вселенским», а не Западным императором, то для этого мало владеть императорскими резиденциями только на Западе империи.