Читать «Платоники» онлайн - страница 2
Руслан Омаров
— Ах, вы правы, Бекниязов, — прошептал я. — Это действительно завораживает…
— Товарищи, — воскликнула какая-то девушка, — как это поэтично! Чаша земли и неба! Это так по-сентябрьски… Ну же, вспомните еще что-нибудь осеннее! Мне, право, ничего не приходит в голову.
Но комсомольцы смущенно молчали. Лошади лениво прядали ушами.
Вдруг над хлопковыми кустами поднялась голова и произнесла чуть хрипловато:
Мы удивленно замерли. Кто-то даже привстал в стременах, чтобы разглядеть говорившего.
— Не думала, Бекниязов, — сухо заметила девушка, поворачивая свою кобылу, — что ваши колхозники лучше вас знают Верлена.
Бригадир с искаженным от ужаса лицом нырнул в проем между рядами посадки и наотмашь хлестнул незваного чтеца. Я увидел, как его жердь несколько раз, выгнувшись, поднялась и со свистом опустилась над кустом. Как раненые воробьи, полетели сбитые ею коробочки хлопка. Послышались звуки удара и стон. Бригадир рычал:
— Молчи, молчи черная кость! Как ты посмел открыть пасть, песье отродье! Ты знаешь, кто перед тобой?! Молчи и работай! В карьер загоню на всю зиму! План! План выполняй, а не говори, паскуда!
— Довольно… — велел Бекниязов, морщась и подняв ладонь. — Ну же, довольно!
Бригадир оправдывался, белея:
— Простите, товарищи! Это ссыльный! Химик! Прибился к бригаде!
— Поедемте отсюда, — отворачиваясь, сказал второй секретарь местного райкома комсомола, бывший с нами. — Зря мы сюда спустились… Там, выше, есть дивный пруд, а над ним — ивы.
Мы молча последовали за ним. Напоследок я оглянулся и нашел взглядом того, кого бил бригадир. Мне хотелось посмотреть ему в лицо, но я увидел лишь спину, изогнутую такой же горбатой линзой, как горизонт на акварелях Бекниязова. Тогда я тоже отвернулся, ослабил поводья и толкнул свою смирную лошадку каблуками.
Платоники
О следующем столетии я лучше многих советских мальчиков знал, что никакого книжного Полдня оно не обещает. Звездолеты не доберутся до Туманности Андромеды, умные машины не накормят человечество, а пустыни не оросятся искусственными дождями. Пески останутся песками, потому что старая империя чересчур долго гонялась по ним за призраками, ломая собственные кости. Это было ясно из подслушанных бесед взрослых, уже целиком озабоченных зарыванием кладов. Они не обращали внимания на меня, почему-то отложившего томик бодрой фантастики. Таким образом я постепенно понял, что подлинной Гостьей из будущего могла быть только тоскливость его ожидания. Подумав же хорошенько, я решил, что у этой тоски есть вполне определенное и жутковатое начало.
Я застал ХХ век, когда он почти израсходовал свою слепую плотоядность и успел избавиться от ожерелья из человеческих черепов. В последней его четверти о былом пире каннибалов напоминали только железные зубы в дряхлых ртах, плакатно раскрытых для окрика, да выцветшие фото казненных. Едва ли что-нибудь угрожало ребенку, родившемуся в его глубокой тени. Зато век ХХI, пусть и бессознательно, пугал меня куда больше. Ведь умирать мне предстояло именно в нем.
