Читать «Несистематический словарь. Русско-английский, англо-русский» онлайн - страница 458

языка,  где,  повторюсь,  пространственность  напоминает  сетку,  наброшенную  на  текст,  в 

русском, синтетическом языке пространственность проникает в слово, особенно в глагол, 

ну и, конечно, в наречия — но о русских наречиях разговор должен быть особый. 

 

 

451 

 

В январе 2006 года в США выходит сборник статей Turning Points in Ending the Cold War. 

В нем два предисловия — бывшего госсекретаря США Джорджа Шульца и мое (фигуры, 

мягко  говоря,  неравнозначные, но  от  предложения  составителей  я  отказаться  не  мог). 

Вот текст моего предисловия.  

Foreword  

A Perspective From Moscow 

There is little doubt that the period we call the Cold War, the way it was ―waged‖ and the way it 

ended,  will  be  the  subject  of  the  historians'  keen  interest  for  many  decades  to  come.  It  was 

unique and unprecedented in that the threat of a major conflict, very likely involving the use of 

nuclear  weapons,  was  real  —  at  least,  it  was  ―clear  and  present‖  in  the  minds  of  those  who 

ducked  under  the  tables  during  civil  defense  alerts  and  lived  through  the  terror  of  the  Cuban 

missile  crisis.  There  is  much  that  needs  to  be  clarified  and  understood  about  the  Cold  War's 

origins and causes. For example, the question of whether it was inevitable because of the nature 

of the Soviet regime, or whether it could have been avoided with a different interpretation of the 

doctrine  of  containment,  deserves  serious  consideration.  Perhaps  of  even  greater  interest  is  the 

question  of  why  the  Cold  War  ended  and  whether  other  scenarios  of  its  end  were  possible. 

Though the circumstances that brought about the Cold War were unique and are unlikely to be 

repeated, it would be hard to argue that consideration of such question is of no relevance or holds 

no lessons for the future. 

Debates about  the Cold  War and the way it ended are inevitably clouded by the politics  of the 

day. In Russia, the collapse of the hopes of the intelligentsia, who had expected radical changes 

following the breakup of the Soviet Union  to result in almost overnight prosperity and a major 

role for Russia in a new world order, has led many to question the disengagement from the Cold 

War.  The  Russian  press  is  rife  with  writings  accusing  Mikhail  Gorbachev  and,  even  more,  his 

foreign  minister  Eduard  Shevardnadze  of  having  betrayed  Russia's  national  interests  —  even 

though  Russia  as  a  separate  entity  under  international  law  did  not  exist  on  their  watch.  In  the 

United States the general consensus during the first Bush administration welcoming the peaceful 

end of the Cold War was soon replaced by the celebration of the West's — and mostly America's 

— victory in the Cold War. This, in turn, reinforced the feelings of inferiority and injury felt by 

many members of the Russian establishment, feelings that are not conducive to a sensible debate 

either about the past or about Russia's present foreign policy.