Читать «Несистематический словарь. Русско-английский, англо-русский» онлайн - страница 416

удержание которых бессмысленно и вредно для страны». 

(Добавлю  по  ходу,  что,  как  подтвердилось  впоследствии,  оказалось  полностью 

несостоятельным 

и 

предположение-прогноз 

автора 

известинской 

статьи 

о 

«джентльменском  соглашении»  Путина  и  Буша  —  тут  он  явно  принимал  желаемое  за 

действительное, а журналистам это так же противопоказано, как политикам). 

В  последние  годы  и  особенно  месяцы  президентства  Горбачева  моя  лояльность  ему 

только усиливалась при виде того, как люди, еще вчера «с придыханием» произносившие 

его имя, быстро меняли ориентиры и переходили к поношениям его и его политики. Часто 

за этой метаморфозой было желание вскочить на подножку поезда и оказаться в «команде 

победителей».  И  тогда,  и  позже  многие  из  этих  людей  по-разному  обосновывали  свое 

бегство,  но  интересно,  что  среди  их  «претензий»  к  Горбачеву  фигурировали  и 

«лингвистические» или «стилистические» аргументы. И до сих пор они время от времени 

с  удивительной  для  меня  (но  «подсознательно»  вполне  обоснованной)  агрессивностью 

проезжаются  по  поводу  особенностей  южнорусского  выговора  Горбачева,  неправильно 

поставленных ударений в двух-трех словах и т.п. (сказал же Набоков: «...мысли, манеры, 

говор где-нибудь во времени и пространстве непременно наткнутся на роковую неприязнь 

толпы, которую бесит именно это»). Иногда это даже приобретает совершенно абсурдную 

форму  «комплимента»  в  адрес  переводчика:  дескать,  Горбачев  что-то  там  «несет», 

разобраться совершенно невозможно, но, слава богу, переводчик его спасает. Попытаюсь 

ответить на эти «обвинения» и «комплименты». 

Действительно, речь Горбачева гладкой не назовешь. Советский руководитель, впервые за 

много  лет  заговоривший  на  глазах  миллионов  людей  не  по  бумажке  (и  давший  этим 

418 

 

миллионам  возможность,  не  боясь,  говорить  то,  что  они  думают)  часто  оказывался  в 

напряженных  ситуациях  политической  борьбы,  в  которых  он  не  хотел  отмалчиваться  и 

безоглядно  бросался  в бой.  Тут  было  не  до  стилистики,  не до  грамматики.  Да  и  в  более 

спокойной  обстановке  он  постоянно  хотел  объясниться  с  людьми,  и,  как  это  бывает  в 

человеческом разговоре, его  «мысли вслух»  выглядели иногда сумбурно. Думаю все же, 

что  это  было  неизмеримо  лучше,  чем  герметическая  закрытость  его  предшественников, 

чисто  формальные  отговорки  или  малосодержательная  «гладкопись».  И  могу  со  всей 

ответственностью сказать: хотя в моем переводе его фразы приобретали грамматическую 

правильность  и  некоторую  стилистическую  отделку,  я  никогда  не  позволял  себе  ничего 

придумывать или редактировать содержание сказанного. К сожалению, на определенном 

этапе  наша  интеллигенция  не  захотела  понимать  Горбачева,  а  если  бы  захотела  —  то 

«несоответствие формы и содержания» не стало бы препятствием. Решала политика, а не 

стилистика. И западные партнеры поняли Горбачева не потому, что его речи были хорошо