Читать «Нежные и надломленные» онлайн - страница 37

Удивительно мало что осталось от жизни отца Вениамина. Было несколько публикаций в научных журналах, написанных в додиссидентский период. Были статьи и интервью в журналах и газетах уже о Немотаеве как диссиденте. Существовали даже и фильмы, где Всеволод Немотаев фигурировал как персонаж и герой. От диссидента остались горы рукописей: труды по физике, труды с критикой советского государственного устройства и с предложениями о государственном переустройстве, философские и дневниковые записи. Всё это было написано языком тяжёлым, научным, с массой двойных через чёрточку прилагательных. Увы, всё это было нечитабельно. Хотя, возможно, под тяжким заумным громоздким изложением таились перлы истины и диковинных открытий, способных продвинуть человечество на шаг вперёд. Рукописи диссидента не были изданы, это были машинописные и рукописные листки, иногда собранные в папки с завязками, иногда просто в виде кип, обёрнутых бумагой.

Венька, да и вряд ли кто ещё, не в силах был всё это читать и перелопатить, расфасовать и выстроить так, чтобы это стало пригодным для понимания. Издательства и библиотеки отказались взять наследие отца. Фонд Сахарова издал небольшую книжку. И всё. Вениамин остался один на один с земными следами интеллектуальной жизни ушедшего отца. Он был ими завален и подавлен. Мать с печальной и подбадривающей улыбкой положилась на сына в деле изучения наследия отца. Взять к себе в квартиру рукописи она отказалась. Побегав по инстанциям, Веня понял, что всё это рано или поздно уйдёт на помойку. И лучше об этом не думать. И лучше заниматься собой, своей жизнью.

Жизнь Вениамина

С юных лет у Вениамина обнаружились большие способности к математике. Родители радостно отдали маленького сына в интернат для особо одарённых в математике детей. Им казалось, что сыну там самое место, лучшее из всех мест. Сами родители вели бурную жизнь борцов с «тоталитарным режимом», уже не таким кровавым, с намного меньшей кровушкой, но всё же режимом «лживым, переставляющим всё с ног на голову, заставляющим людей насильственно подпевать то, что им петь не хочется». Отец перепечатывал и распространял запрещённые знания, сам писал о «безднах лжи распутной низколобой власти». За это его сажали, выпускали, опять сажали. Елена Ефимовна, мама Веньки, ездила за Всеволодом Петровичем в Сибирь, как декабристка, с гордыми, сухими, выплаканными, горящими глазами, потом возвращалась в маленький южный город, где была у них приличная квартира, которую дали когда-то мужу как подающему надежды молодому учёному-физику. Квартирку злое государство не отбирало у буйно помешанной семейки, учёбе сына в элитарном заведении не препятствовало.

Когда Венька учился на втором курсе математического факультета университета, Всеволод Петрович, только что вышедший из очередной отсидки, попросил подросшего сына поучаствовать в революционной борьбе с тоталитаризмом. Он попросил его съездить к академику Сахарову, отвезти некие книги. Юношу поймали и выгнали из университета. После чего тут же ему пришла повестка в армию.