Читать «Нагрудный знак «OST» (сборник)» онлайн - страница 314

В «оттепель» окончил пединститут, работал в газете «Вечерний Ростов», на телевидении. Стал печататься в конце пятидесятых, сначала в Ростове, потом в «Юности», в «Москве», «Советском писателе». И снова «политический» скандал. В 1965 году «Новый мир» Твардовского опубликовал сёминскую повесть «Семеро в одном доме». Исполнилась мечта – напечататься у Твардовского. По повести развернулась дискуссия в «Литературной газете». Она была приостановлена статьей – на целый подвал – Ю. Лукина в «Правде». Обвинение было в духе времени: очернительское изображение рабочего класса. После этого семь лет почти полного отстранения от литературы. «Я делаю вещи на уровне мировых стандартов, – печально говорил он тогда. – Неужели это никому не нужно?»

Бедствовал. Порой не на что было отправить почтой в Москву рукописи, рецензированием которых он тогда занимался – так материально поддерживали его старые сотрудники «Нового мира». Из письма этого времени: «Мать опять облагодетельствовала меня. От нее я принес сумку с баночками. Я еще день перебился без займов… Пришла Муля, дала взаймы 10 рэ, собирается что-то готовить. Приходил Длинный, принес собакам кусок колбасы. И они у нас отобедамши…» Дома счет шел не на рубли – на копейки.

При всей этой «чернухе» в семье, при наших непростых у всех характерах мы все равно были счастливы тогда. Было что-то главнее этой бытовой безысходности. Помню, когда мы однажды в совершенно «пустой» день обнаружили (счастье!) под ножками аквариума подложенные для выравнивания белые монетки, то не плакали от сознания нашей бедности, а ужасно хохотали, понимая выразительность ситуации.

Хотя Виталий Николаевич знал цену профессиональным клеймителям и запретителям типа Ю. Лукина, М. Колесникова, состояние отторжения было все же тяжким. Из записи его в те годы: «Потеря социального лица, потеря качества. Сам себя как будто ни в чем не можешь обвинить, но чувство вины испытываешь… Особенность его в том (для интеллигента, привыкшего к рефлексии), что, не чувствуя себя виноватым в том, в чем его обвиняют, он винит себя за что-то другое. Ведь всегда в чем-то виноват перед судьбой, совестью, ближними, перед идеалом, наконец… И на этот крючок меня всегда было легко поймать. И ловили! И кто только не ловил!»