Читать «На грани рассудка» онлайн - страница 8

Теплые человеческие тела, отторгнутые от природы, поставленные на задние ноги и обернутые тканями в точном соответствии с требованиями таинственных законов моды разных эпох, став достоянием государства, безжалостно поделившего их на касты, выдрессировавшего их при помощи дьявольской машины социального строя, подвизаются в церквах и судах, на подмостках и кафедрах, в казармах, писсуарах и трактирах; объятые паническим страхом перед проблемами, все еще ожидающими своего разрешения, и не в силах выпутаться из хаоса, с которым эти разобщенные существа ведут борьбу в одиночку, в отчаянии и ужасе они впиваются в горло друг другу, теряя рассудок, теряя человеческий облик.

Наш разум затуманен воспитанием, пустыми суевериями и ложью, которыми человек набит, словно соломой, а сами мы, подобно заводной кукле шарманщика, пляшем в нелепом ритме под нелепую музыку. Люди вертятся в бешеной карусели социальных условностей на деревянных коняшках общественных предрассудков, и многие совершенно уверены, что мчатся с головокружительной быстротой к «успеху». Время от времени сумасшедшая карусель разлетается на куски, искалеченные всадники навсегда теряют своих деревянных лошадок, а вместе с ними и уверенность, и ни разу я не встретил человека, который обладал бы достаточным мужеством, чтобы прожить свой век самим собой, без деловых писем, параграфов, учреждений с непременной плевательницей, без печати, одним словом, без предрассудков и веры в деревянных идолов. Проигравшие войну офицеры, растерявшие коней и утратившие свой бравый вид, обанкротившиеся банкиры, певцы, лишившиеся голоса, уволенные чиновники, потерпевшие фиаско политические деятели — все эти балаганные паяцы плывут, как потерпевшие кораблекрушение, увлекаемые волной грязных предрассудков, забывая о своем человеческом достоинстве; эти набитые соломой чучела думают, что карнавал окончился трагично лишь потому, что ветер унес их клоунские колпаки. Случись это с другими участниками карнавала, они бы злорадно смеялись. Люди всегда радуются чужой беде, забывая, что чужая беда — беда их собственная. До сих пор я имел слабость рассуждать по старому классическому трафарету: все наши слабости составляют элементы тайны, которая делает из человека горемыку, достойного сожаления.