Читать «Медийный город. Медиа, архитектура и городское пространство» онлайн - страница 224

169

Хабермас считает, что литература сыграла ключевую роль в артикуляции современной общественной и частной сферы, поскольку ее специфическая форма – «реализм» – создавала «замещающее» восприятие, позволявшее каждому «заменять собственные действия действиями на страницах литературного произведения» (Habermas 1991: 50). Как отмечает Баркер, новые литературные жанры не только отделяли личность от остальных людей, но и предъявляли новые требования к самоанализу: «Определяющим свойством буржуазного дискурсивного режима является внутренний контроль <…> над только что интернализованным субъектом. <…> Речь идет не только о возможности и необходимости вести рассказ о внешнем мире из внутреннего пространства, четким и прозрачным функциональным языком, и думать о других людях как о Других: существует и более коварная вещь – сам субъект теперь может и должен рассуждать о себе таким же образом» (Barker 1984: 52–53).

170

Другой стороной этой системы зримости власти были формы телесных наказаний, описанные Фуко во всех деталях: преступников клеймили и выставляли на всеобщее обозрение именем монарха.

171

См. главу 2.

172

Арендт указывает, что в античных и средневековых обществах подлинная идентичность реализовывалась в публичных, а не приватных отношениях (Arendt 1958: 46).

173

Бардт перечисляет ценности буржуазного дома: «Интериоризация и культивация семейной жизни; культ домашней жизни <…>; интеллектуальный обмен как нормальная и интегрирующая форма совместной жизни с родными; религиозная жизнь в кругу семьи, сравнительно независимая от Церкви; индивидуальный эротизм; свобода выбора брачного партнера, которая на финальной стадии развития не дает легитимного права вето даже родителям, – все это типичные феномены, связанные с расширением частной сферы и, одновременно, буржуазной культуры и морали» (цит. по: Habermas 1989: 45).

174

См.: Leyda, Voynow 1982: xii. Булгакова отмечает, что Эйзенштейн посетил Ланга на съемочной площадке «Метрополиса», и высказывает предположение: «“Стеклянный дом” замышлялся как полемический ответ не только на фильм Ланга, но и идеи “стеклянной архитектуры” Бруно Таута и Миса ван дер Роэ» (Bulgakowa 2005).

175

Булгакова отмечает, что он приклеил вырезку в свой дневник и подписал ее как стеклянный небоскреб, «выдуманный в Берлине» (Bulgakowa 2005).

176

Первоначальный замысел «Стеклянного дома» Эйзенштейн уже перерабатывал в 1928 году. Все дальнейшие цитаты в этом разделе даются по: Leyda, Voynow 1982: 45 [Цит. по: «Стеклянный Дом» С.М. Эйзенштейна: К истории замысла / Подгот. текста и коммент. Н. Клеймана // Искусство кино. 1979. № 3].

177

См. главу 8.

178

Подробнее об этом см.: McQuire 1998: 187ff.

179

Роу обращает внимание на противоречие между, как он выражается, «пространственно сложными» жилыми домами Ле Корбюзье и его «пространственно упрощенными» урбанистическими проектами (Rowe 1978: 93).

180

Их полемика была опубликована в Paris Journal в 1923 году (см.: Reichlin 1984: 65–78). Я благодарен Сьюзи Эттивилл за то, что она привлекла мое внимание к этой статье.