Читать «Медийный город. Медиа, архитектура и городское пространство» онлайн - страница 220

138

Распространение анонимности лежит в основе аргументации Дюпена в «Тайне Мари Роже» Эдгара По (1842): «Я же считаю не только возможным, но и гораздо более вероятным, что Мари могла в любое заданное время проследовать по какому-либо из многочисленных путей, соединяющих ее жилище и жилище ее тетки, не встретив ни единого человека, который был бы ей известен или которому была бы известна она» (Poe 1938: 189–190).

139

Хотя само понятие «спектакль» Сеннет не употребляет, его анализ возросшей социальной пассивности в общественной жизни имеет точки соприкосновения с концепцией Дебора. Последний же считает «невмешательство» главным принципом спектакля (см.: Knabb 1981: 25).

140

В этом отношении сеннетовская периодизация «взлета и падения» общественного пространства близка к концепции Хабермаса относительно рождения и упадка сферы общественного. Хабермас однозначно связывает появление общественной сферы с упадком феодального абсолютизма (Habermas 1989). Отмирание власти помещиков означало, что «частные люди», сталкиваясь с постоянной администрацией и армией, должны были формировать новые отношения с государственной властью. Таким образом, изобретение «гражданского общества» было реакцией на возникновение обезличенной государственной власти (Habermas 1989: 19). Однако к середине XIX века усиление контроля коммерсантов над прессой стало «лазейкой», через которую общественную сферу захватили привилегированные частные группы, создав условия для «рефеодализации» (Habermas 1989: 195).

141

Здесь главное то, что «успешное исполнение роли требует аудитории, состоящей из незнакомцев, но в отношениях между близкими оно бессмысленно и даже деструктивно» (Sennett 1977: 28–29).

142

Как отмечалось в главе 2, в то время возник целый ряд социальных практик – от фотографии, детективного жанра и физиогномики до этологии, френологии и системы Бертильона, – служивших вспомогательными инструментами для «истолкования» внешнего вида людей в общественном городском пространстве. Под таким наблюдением люди стали бояться проявлять подлинные чувства на публике.

143

Сеннет однозначно указывает на то, что в современную эпоху происходит сближение между политической жизнью и перформансом: «Политикам стали доверять или не доверять в зависимости от того, удавалось ли им внушить такую же веру в свою личность, как актерам на сцене» (Sennett 1977: 196). Но в данном контексте важнее тезис Беньямина о выхолащивании традиционных политических пространств, например парламентов, с появлением новых медийных пространств вроде радио и кино. Подобно тому, как Сеннет делает акцент на усилении «интимности» в обществе, Беньямин указывает, что расстояние размывается прежде всего из-за появления технических медиа (Benjamin 2003: 255). В отличие от Беньямина, обращающего особое внимание на амбивалентности «тестовой» функции современных медиа, о которой мы говорили в главе 3, Сеннет оценивает политические последствия их появления однозначно негативно. На нынешней политической роли «интимности» я подробнее остановлюсь в главе 8.