Читать «Марк Алданов. Сочинения в шести книгах. Книга 3. Прямое действие» онлайн - страница 62

— Танк был очень несчастный человек, — вдруг тихо сказала она. Он взглянул на нее изумленно.

— Несчастный?

— Очень. Он мне рассказывал свою жизнь. Я не знаю, для чего он пошел к ним на службу. Ведь он был не немец. Он мне говорил что-то о мести общим врагам... Не знаю.

— И вы его пожалели?

- Да.

— А пожалев, подлили ему яда? — спросил эссеист и засмеялся. Эта черточка была очень ценна для его романа.

— А пожалев, подлила ему яда, — равнодушно подтвердила она. — Впрочем, вы ничего не понимаете. Прекратим этот разговор.

— Нет, умоляю вас! Простите меня, я обмолвился... Как же вам удалось подлить ему яд? Ведь это удается только на сцене; там жертва отворачивается как раз в нужную минуту.

— Я думала об этом весь вечер... Я только об этом и думала два последних дня. Я у себя дома раз десять прорепетировала это перед часами: вынуть пузырек из сумки, откупорить, вылить жидкость в его стакан и спрятать пузырек в сумку, четыре движения... Дома у меня на это уходило от тридцати до пятидесяти секунд, всякий раз иначе. Но где же было взять эти секунды? Дама разговаривает с мужчиной, почему же, в самом деле, мужчине отворачиваться в сторону? Он не отвернулся ни разу... Я думала, что сойду с ума! — сказала она измученным голосом. — Я и теперь не понимаю, как не сошла с ума... Впрочем, нет, я вру! Я все соображала. Может быть, я даже никогда в жизни не соображала так быстро, как в тот вечер.

— И что же? Как же это вышло? — с жадным любопытством спросил он.

— Очень просто. Само собой вышло... После этого он неловко засмеялся и сказал мне, что пойдет за счетом. («Ему она не подражает», — отметил эссеист.) 4—5400

Помню, я чуть было не сказала, что за счетом ходить не надо, можно позвонить. И тут же подумала, что я идиотка! Потом еще подумала, что упаду в обморок. «Сейчас или никогда!» Подумала, что это судьба... Я и теперь так думаю: если бы он не вышел в уборную, он остался бы жив... Он вышел. У меня душа остановилась... Никакие слова этого не передадут... Он вышел. «Теперь или никогда, теперь или никогда», — говорю я себе. Помнится, я бормотала даже это вслух: «Теперь или никогда». Я думала, что нельзя, нельзя отравить человека, с которым только что... который только что рассказывал вам свою жизнь. Думала, что надо что-нибудь сочинить для Шефа: например, что у Танка появились подозрения, что Танк не сводил с меня глаз. И сама себе отвечаю, что Шеф никогда не поверит, что он примет против меня меры. Он на это намекал, а вы понимаете, что это значит, если он намекает!.. Вдруг оттуда послышался шум спущенной воды. Я схватила сумку, бросила ее, снова схватила, вынула пузырек и вылила в стакан... Он пил коньяк из стакана, круглый стакан, вот как этот... В эту секунду дверь отворилась... Видите то зеркало? Видите зеркало? — вскрикнула она. — Если бы, когда он входил, он бросил взгляд в это зеркало, он «взял бы меня за шейку»! — сказала она, стараясь засмеяться; у нее дернулась правая щека.

Эссеист, бледнея, уставился на нее, высоко подняв брови.

— Как?.. Я не понимаю... Разве... Разве это было здесь?