Читать «М. Горький. Собрание сочинений в 18 томах. Том 4» онлайн - страница 76

Рябой солдат вскинул ружье на плечо и пошел.

— Оставь ружье-то... мешать будет, — заметил рыжий.

— Без ружья боязно! — отозвался солдат, исчезая во тьме.

Над костром все кружатся, летают снежинки, их уже много упало на землю, темные камни мостовой стали серыми. Сумрачно смотрят во тьму слепые окна домов, тонут в мраке высокие стены. Костер догорает, печально шипят головни. Трое солдат долго и безмолвно смотрят на уголья.

— Теперь, должно быть, часа три,— угрюмо говорит рыжий.— Долго еще нам торчать...

И снова молчание.

— О господи! — громко шепчет Семен и, вздохнув, спрашивает тихо и участливо: — Что, Яковлев, тошно?

Яковлев молчит, не двигаясь.

Семен зябко повел плечами и с жалкой улыбкой в глазах, глядя в лицо рыжего солдата, монотонно заговорил, точно рассказывая сказку:

— Гляжу я — лежит она у фонаря, рукой за фонарь схватилась, обняла его, щеки белые-белые, а глаза — открыты...

— Ну, завел волынку! — угрюмо бормочет рыжий.

Семен смотрит на уголья, прищурив глаза, и продолжает:

— И лет ей будет... с двадцать, видно...

— Говорил ты про это! — укоризненно воскликнул рыжий.— Ну, чего язву ковырять?

Семен смотрит в лицо ему и виновато усмехается.

— Жалко мне бабочку, видишь ты... Молодая такая, веселая, видно, была, по глазам-то... Думаю себе — эх, ты, милёна! Была бы ты жива, познакомились бы мы с тобой, и ходил бы я к тебе по праздникам на квартиру, и целовал бы я твои...

— Будет! — сказал Яковлев, искоса и снизу вверх глядя на рассказчика острым, колющим взглядом.

Семен виновато согнул спину и, помолчав, снова начал:

— Жалко, братцы... Лежит она, как спит, ни крови, ничего! Может, она просто — шла...

— А — не ходи! — сурово крикнул рыжий и матерно выругался.

— Может, ее господа послали? — как бы упрашивая его, сказал Семен.

— Нас тоже господа посылают! Мы виноваты? — раздраженно захрипел рыжий.— Иди, как ты принял присягу...— Он снова скверно выругался.— Все посылают народ друг на дружку...

И еще одно ругательство прозвучало в воздухе. Яковлев поднял глаза, усмехаясь взглянул в лицо рыжего и вдруг отчетливо, раздельно спросил:

— Что есть солдат?

Во тьме раздался громкий треск, скрипящий стон. Семен вздрогнул.

— Малов старается, сволочь! —сказал рыжий, шевеля усами.— Хороший солдат. Прикажет ему ротный живого младенца сожрать — он сожрет...

— А ты? — спросил Яковлев.

— Его послали ящик взять,— продолжал рыжий,— а он там крушит чего-то. Видно, ларь ломает, животная.

— А ты — сожрешь? — повторил Яковлев.

Рыжий взглянул на него й, переступив с ноги на ногу, угрюмо ответил:

— Я, брат, в августе срок кончаю...

— Это все равно! — сказал Яковлев, оскалив зубы.— Ротный заставит — и ты сожрешь младенца, да еще собственного... Что есть солдат?

Он сухо засмеялся. Рыжий взглянул на него, стукнул о камни прикладом ружья и, круто повернув шею, крикнул во тьму:

— Малов! Скорей...

— Озорник он, Малов! — вполголоса заговорил Семен.— Давеча, когда стреляли в бунтующих, он все в брюхо норовил... Я говорю — Малов, зачем же безобразить? Ты бей в ноги. А он говорит — я в студентов все катаю...