Читать «Любовь и шахматы» онлайн - страница 59

Хотя что значит четкость? Все последующие дни напоминали мне езду в тумане. Туман, туман, туман, и вдруг неизвестно откуда возникающее просветление, солнце, контурированиий пейзаж, абсолютная видимость, и опять туман, туман, туман...

...Заглядываю в окошко «информации». Сидит какой-то парень и две девчонки в белых халатах. О чем-то разговаривают. Я прошу прощения и здороваюсь. Они смотрят на меня с некоторым раздражением — я помешал их разговорам. Но что-то, видимо, в моих глазах им показалось достаточно серьезным, и одна из двух спросила меня холодно, но вежливо, что меня интересует...

— Хочу повидать отца.

— Где он лежит?

— В реанимации.

— Вас туда не пустят.

— Меня пустят. Как туда пройти?

— Фамилия отца?

— Таль.

— Сейчас узнаю (набирает номер). Таль где у нас?.. Да?., (пауза). Ладно. Попробую... (поворачивается ко мне). Я должна... вам... сказать...

— Когда?!

— Три часа назад... Можете туда подняться...

Туман... Анестезиолог:

— Я сейчас не могу вас пустить... Мы еще не прибрали...

— Как это произошло?

— Профузное кровотечение... Варикоз вен пищевода...

— Спасибо... Извините...

Извинился из-за того, что заплакал... Пошел. И тут он мне сказал:

— А он вас все время ждал... И когда в сознании был, спрашивал...

Слова эти звучат в ушах по сей день и будут звучать до моего последнего часа...

...А потом — квартира Семена, папиного друга. С ним отец был в последнее время особенно близок... Семен, его жена, Женя Бебчук, Геля, Жанна... Плачет одна Жанна. Худая, измученная... Больше никто не плачет. Помню это точно... И почему-то все вспоминают какие-то смешные истории из папиной жизни... Словно он не умер, а вышел в соседнюю комнату и сейчас вернется...

Вот такой он был человек, что даже в день смерти никто по нему не плакал... Потрясение выражалось парадоксально — все вспоминали что-то смешное...

Дальше началась полная чертовщина. Подумал: хорошо, что мама не приехала. При всей маминой выдержке ее бы не хватило...

Опять туман... А потом разговор в морге с санитаром: «Не беспокойтесь. Все сделаем на уровне... Что мы, не знаем Михаила Таля?»

В сплошном тумане перевозка тела в Латвию... И здесь — моя особая благодарность Анатолию Евгеньевичу Карпову. Если бы не его авторитет и напористость, не знаю, как бы мы справились. Он сделал все — и транспорт, и даже эскорт мотоциклистов...

Потом опять в тумане дорога от вокзала на автобусе, который глохнул каждые двести метров... При подъеме на «вэфовский» мост автобус, конечно, заглох, и я, помню, думал только об одном — надо как-то придерживать гроб, чтобы отца не укачало (!)... Я никак не верил, что он мертвый. Я по сей день в это не верю. А тогда мне казалось, что разыгрывается кошмарно-веселый фарс, в ходе которого отец переезжает в Ригу, лежа в гробу...

Отец был национальным героем Риги. И я ожидал столпотворения на его похоронах. Был пасмурный с дождиком день. По-моему, на кладбище было несколько сот человек. Это, конечно, мцого, но ничего общего с понятием «столпотворение». Я, естественно, не придавал значения количеству провожающих — я прощался со своим отцом. Остальное меня не интересовало... Но чисто подсознательно ощущал некоторую досаду — все-таки я предполагал, что проститься с Талем придет «вся Рига». Ведь когда он возвратился с лавровым венком, его «вся Рига» встречала. Я видел хронику тех лет, мне рассказывала мама и другие очевидцы... И в день похорон мне было обидно за отца...