Читать «Любовь и шахматы» онлайн - страница 57

Как-то до «развода», когда у мамы были длительные гастроли, а у папы турниры, я вдруг оказался на взморье в каком-то лагере, не то детском приюте, где все дети были стрижеными наголо и в одинаковых серых платьицах и костюмчиках. Честно говоря, до сих пор не знаю, за что меня туда «сослали». Мучился я там страшно и часто плакал... Однажды приехал папа. На целый день. Он привез мне (это на всю жизнь «застряло» в моей голове) заводную машинку «скорой помощи» с мигающими огоньками и сиреной. Помню, что мы с ним были в ресторане и в цирке... Помню, что когда он уехал, я закатил истерику. Мне было страшно обидно, что другие дети ВСЕ ВРЕМЯ живут с папой и мамой, а у меня то мама куда-то уезжает, то папа, а то мама и папа сразу... Так что к моменту «развода» я уже ко многому привык...

Лет в десять я чем-то заболел и попал в больницу. Когда отец приехал навестить меня, врач стал просить его сыграть со мной партию в шахматы, чтобы видели все больные дети. К тому времени я имел кое-какое представление о шахматах. Во всяком случае, умел передвигать фигуры. Отец, помню, согласился и «проиграл» мне при всем честном народе. Простодушный доктор был настолько ошарашен результатом, что стал уговаривать отца непременно воспитать из меня шахматиста, на что отец, улыбнувшись, заметил: «Два сумасшедших на одну семью — слишком много».

ФРАГМЕНТЫ ИНТЕРВЬЮ, ДАННОГО

М. ТАЛЕМ КОРРЕСПОНДЕНТУ ЕЖЕНЕДЕЛЬНИКА «НЕДЕЛЯ» Георгию КОФМАНУ (1973 г.) П.К.: Мы перечислили ваши официальные титулы, но есть ведь и другие. Например, югославский шахматный обозреватель Неделькович сообщил, что зарубежные болельщики зовут вас «Шахматным кудесником», «Рижским корсаром», «Демоном 64 полей». Уж и не знаешь, как к вам обращаться!

ТАЛЬ: Зовите меня просто Мишей! Во-первых, соответствует действительности, во-вторых, как-то не позволяет стареть!

Г.К.: Попробуем «играть» в вашем стиле: пойдем в лобовую атаку. На страницах зарубежных изданий появляются заголовки: «Возрождение Таля», «Новая весна рижанина», «Предстоит матч Таль—Фишер?». Многие шахматные журналисты, учитывая, что вы, согласно коэффициентам профессора Эло, занимаете второе место после Фишера, надеются на это. А вы?

ТАЛЬ: Я тоже журналист и, понятно, солидарен с ними. Но самого страстного их и моего желания еще мало!

Г.К.: И все же... Напомните итоги ваших встреч с Фишером.

ТАЛЬ: Ну, они представляют лишь «библиографическую» ценность. Играли-то мы в те времена, когда маленьких детей пугали мною, а не Фишером. Последний раз — в 1962 году. Из одиннадцати партий я выиграл четыре, тогдашний Бобби — две, пять мы свели вничью. С тех пор Фишер, несомненно очень талантливый и трудолюбивый, стал одной из крупнейших фигур в современном шахматном мире.

Г.К.: Какая самая необыкновенная встреча за шахматной доской была у вас?

ТАЛЬ: Не так давно с Полом Морфи. Да-да, без всякой «мистификации». Меня пригласил к себе известный психиатр и предложил сыграть с... Полом Морфи (помните имя первого американского чемпиона?). Доктор загипнотизировал одного парня, внушил ему, что он — Морфи. И так, знаете, крепко загипнотизировал, что этот «Морфи» согласился сыграть со мной лишь за 100000 долларов. «Гонорар» был вручен ему врачом (в виде пустой бумажки, конечно), и мы сели за столик. «Морфи» играл гораздо лучше, чем потом, когда снова стал московским парнем, и забыл, что с ним происходило полчаса назад. Но тем не менее, как «Морфи», проиграл мне три партии.