Читать «Любовь и шахматы» онлайн - страница 293

4

Сало Флор и Пауль Керес, два претендента на чемпионское звание, оказались в неблагоприятной для них среде, и это еще больше сблизило их. Они понимали друг друга без слов. Здесь в самый раз обратиться к свидетельству Лилиенталя: «Особенности послевоенного советского спорта... Кто такой помполит? (...) Всегда действовало правило, согласно которому советские спортсмены, т.е. шахматисты, перед поездкой за рубеж на соревнования должны были присутствовать на так называемом собеседовании в НКВД. Перед отъездом в Лондон, где должна была состояться встреча Англия —

СССР в 1946 году, мы, т.е. наша команда, прибыли в НКВД на площадь Дзержинского на собеседование. “Начальник”, или кто он там был — сказать трудно, задавал мне разные вопросы, например: “Товарищ Лилиенталь, сколько времени вы собираетесь оставаться в Англии?” Этот мерзавец уже знал, что мой брат живет в Лондоне, поэтому он ставил мне ловушки, ждал, что я отвечу. Я настолько разозлился, что обратился к Бон-даревскому: “Скажи, Игорь, сколько!” И Игорь ответил вместо меня. Итак, мы прибыли в Лондон. С нами ехал Дмитрий Васильевич Постников, заместитель председателя спортивного комитета, и еще так называемый помполит. Мы с Флором и Кересом, как бывшие иностранцы, ломали голову — что такое помполит? Но скоро мы узнали. Наш руководитель — помощник по политической части строго предупредил нас: “Товарищи! Будьте бдительны! Англия — очень опасная страна, вас могут провоцировать. Ходите только вместе — вдвоем или втроем”. А потом помощник по политической части в тот же день исчез и только через неделю по окончании матча с англичанами, перед возвращением в Москву, он наконец-то появился на горизонте. А где он был, угадать нетрудно — он занимался шпионажем. Мы, бывшие иностранцы, то есть Пауль Керес, Сало Флор и я, узнали, кто такой помощник по политической части!»

Бывшие иностранцы твердо уяснили, что они Ботвиннику — не ровня, что проходит тот по другому, куда более высокому, недосягаемому для них разряду. Его ходить строем не заставляли, не посмели бы.