Читать «Любитель поговорить» онлайн - страница 9

17 мрачные дикторы и монотонно тарабанят свои тексты, отчаянно спеша уложиться в отведенное время, а улыбаются с нескрываемым облегчением только после слов «спокойной ночи»!»

Фонтан официальных эмоций, которыми ТВ отметило первую годовщину гибели Индиры, вызвал у Нараяна — как и у большинства телезрителей — раздражение и скуку.

«Ну что это такое? — ворчал он.— Опять Индира Ганди, опять Раджив, опять те же лица!»

Но несмотря ни на что, Нараян твердо верит в возможности телевидения, в его способность раздвинуть горизонты для маленького человека и вызвать в людях новый интерес к миру.

«Всем сердцем приветствую телевидение. Это полезнейшая штука, пусть даже большая часть того, что показывают,— чушь. Иногда попадаются отличные программы: танцы на мифологические темы, концерты, просто пейзажная съемка Гималаев. Каждый индиец может увидеть всю страну целиком. Мне кажется, что за один год телевидение произвело революцию в наших представлениях о мире».

Есть человек, дружба Нараяна с которым длится более полувека, хоть и поддерживается не столько встречами, сколько перепиской. Речь идет о Грэме Грине, некогда способствовавшем изданию первых трех нараяновских романов в Лондоне (правда, каждый печатался новым издателем), который остается и по сей день источником идей и конструктивной критики.

«Грин прислал мне свыше полутора сотен писем. Он высказывался по поводу каждой моей новой книги, давал мне советы. Когда вышел в свет сборник «Дни Мальгуди», Грин написал: «Жаль, что вы не включили в него «Под баньяновым деревом», историю обо всех нас, рассказчиках». После этого письма я включил рассказ в очередной сборник, который издательство «Викинг» предложило так и назвать: «Под баньяновым деревом».

Однако, в отличие от произведений Грэма Грина, в творчестве Нараяна политика почти начисто отсутствует. У На-18

раяна очень мало той «гражданственности», которую принято соотносить, скажем, с именем Мульк Радж Ананда, на-раяновского сверстника, тоже пишущего по-английски.

«Мульк Радж Ананд считается писателем, четко сформулировавшим свою позицию. У меня же никакой определенной миссии нет. Я пишу, когда мне интересен типаж, и больше всего забавляюсь серьезностью, с которой человек склонен воспринимать себя. Писать я стараюсь, как бы глядя изнутри своего героя, даже если речь идет о злодее, я пытаюсь увидеть мир с его точки зрения. Вот и все. Если могу хотя бы отчасти отождествить себя с персонажем... он понемногу приобретает жизнеподобие. А раз я влез в его шкуру, то уже не способен враждебно относиться к нему. Поэтому я даже политикану найду оправдание, если напишу о нем! — Нараян смеется.— Политика,— продолжает он,— кажется мне наименее интересной стороной жизни. И как литературный материал она малопригодна, поэтому политические романы недолговечны. Они не выдерживают испытания временем. Живут только характеры, а не политические концепции или обстоятельства, которые просто утрачивают смысл».