Читать «Литературные Памятники Фирдоуси Шахнаме Том 3 (1965)» онлайн - страница 4

²⁰⁰ В груди Афрасьябовой гнев распалив.

О тех, кто сражался, враждой обуян,

Хоть зла не чинил им вовеки Иран, Напомню — о витязях рода Висе *,

Они двоедушны, неправедны все:

Леххак, Фершидверд, Нестихен-великан, И ярый Гольбад, и свирепый Хуман. Плененных бойцов и коней дорогих,

И злато, и груды сокровищ других,

В Иране захваченных, нам отошли —

²¹⁰ Тогда воевать против вашей земли

Не стану, вам в дружбе святой поклянусь, Навеки и мир заключим и союз;

Оставлю в покое туранскую рать,

Не стану воителей кровь проливать,

В столицу известье о мире пошлю И в сердце властителя гнев утолю;

Пред ним лиходеи предстанут, и он,

Быть может, простит их, душою смягчен. Исполните все, что сказал я, тогда ²²⁰ Погаснет навеки былая вражда.

Дорогу в Туран загражу я войне,

Не будете больше нуждаться в броне.

Но если вы станете спорить со мной,

Я снова на край ваш нагряну войной,

Его сокрушу, обреку на разгром!

Клянусь Кей-Хосровом, великим царем *, Погибнут и грозный Шенголь, и хакан *,

И все, чьей отвагой прославлен Туран!

Ты видел, как в битве крушу я врагов,— ²⁸⁰ Таков мой закон, и обычай таков.

Я витязь иранский, разящий мечом,

Мне лютого тигра сразить нипочем! Сильнейших мужей повергал я в боях,

И черным окутал их саваном прах.

Не вел я доныне подобных речей,

- Лишь брани искал да бряцанья мечей.

Ты в памяти эти слова удержи И в стане туранском о них расскажи». Внимает Хуман, опечален, убит,

²⁴⁰ В испуге, что ивовый лист, он дрожит. Постигнув из слов исполина вину Сородичей — тех, кто затеял войну,—

В ответ восклицает: «Опора мужей!

На поле сраженья ты тигра страшней.

С такою осанкой и силой под стать Тебе на иранском престоле блистать.

Ты, верно, великий боец-исполин Иль вождь именитый иранских дружин.

Об имени ты вопрошаешь моем;

²⁵⁰ Не знаю, меня заподозрил ты в чем.

Кухкашем зовусь я, о славный боец *, Отважный воитель Буспас — мой отец.

К туранцам я прибыл из дальней страны, Как воин примчался на поле войны.

Тебе я открыл свое имя и род,

Назваться теперь наступил твой черед.

Кто ты, я желаю узнать потому,

Что внять я призыву хочу твоему.

Лишь имя узнаю — с тобой распрощусь ²⁶⁰ И радостно в ратный свой стан возвращусь. Все то, что из уст я услышал твоих,

Скажу пред собраньем мужей боевых.

Наказ твой узнают Меншур и хакан *,

И все меченосцы, кем славен Туран».

«Не спрашивай имени,— молвит Ростем,— С наказом отправься к воителям тем.

Грущу о Пиране, скажу лишь одно —

К почтенному жалостью сердце полно. Достойнейший витязь туранских дружин, ²⁷⁰ Он смерть Сиавуша оплакал один.

Навстречу мне пусть богатырь поспешит, Увидим, что рок всемогущий решит».

«О доблестный муж,— вопрошает Хуман,— Зачем тебе надобен славный Пиран?

Как ведомы стали тебе, расскажи,

Горуй и Гольбад, и другие мужи?»

Ответ был: «Что длить бесполезную речь! Ведь реку ты вспять не заставишь потечь. Ты видишь, дано тебе ныне решить —

²⁸⁸ Быть ныне сражению или не быть».

[Пиран совещается с Ху малом и хаканом]

Хуман, побледнев, беспокойством объят,

Коня повернул и понесся назад.

К Пирану воззвал он: «О славный, беда,

Твоя не померкла бы ныне звезда!