Читать «Книжник» онлайн - страница 95

Да, Книжник всегда был уникумом. Хоть, кстати, никогда не осознавал этого. Насонов изумлялся не тому, что тот нашёл свою Истину, но скорее истинности самого Адриана. Он всегда полагал, что Парфианов — не от мира сего, таких просто нет, настолько свободен был Адриан от того, что составляет суть жизни и личности тех, кого он знал. Выходит, надо быть таким же, чтобы тебе открылось то, что понял Книжник.

Книжник — счастливец. Но его путь — это его путь. Сам Насонов не был богоискателем. Его интересовала не Истина, а… а, чёрт возьми, что его интересовало? Чуть-чуть наука, чуть-чуть бабы, чуть-чуть карьера, чуть-чуть деньги. Всё по чуть-чуть. Он и впрямь — ничего не ищет. Значит, ничего и не найдёт.

«В дальнем дворике каплет размеренный кран с неизбежностью мартовских ид. Лишь две комнаты в этой сети, обнимающей круг без конца и начала, финикийский якорь, дату твоей кончины и утраченную теорему Ферма».

Заснул Насонов под утро, истерзанный и совсем больной. Проснулся около полудня, когда Парфианов пришёл на обед с работы и принёс холодное пиво с кальмарами. Вечером пошли на пристань, и красота заката надолго приковала взгляд Насонова. Он заметил, что Книжник, раньше всегда любовавшийся природными пейзажами, теперь их не замечал. Книжник и сам подтвердил это. «Я потерял себя. Мне уже не нужен ни первый снег, ни запах цветущих вишен. Мои утраты отболели, чувства остыли. Истина — нашла меня, все остальное — пустое».

«Когда долго вглядываешься в бездну, бездна начинает вглядываться в тебя…» Чушь. Кто позволит ей поднять на меня глаза?

Про себя Насонов решил, если всё окажется безнадёжным, он тоже постарается… потерять себя. Напоследок.

Но неужели Истина — действительно может быть в старом храме на окраине города?

Книжник улыбнулся в ответ на насоновский вопрос. Он и в самом деле интересовался — намного иудаизмом, немного — буддизмом, с глубоким интересом изучал католицизм, прочёл труды протестантов. Интересовался синтоизмом и даосизмом, полистал Конфуция. Исследовал, что мог найти, в исламе. Памятуя о Прадхане с Мулапракрити, проскочил индуизм и оккультизм, резонно сочтя, если Истина обретается только в Гималаях, толку в ней нет. Страна, насчитывающая пять сотен равно истинных учений? Вздор это, господа. Не счёл Парфианов нужным знакомиться только с культами Вуду и с шаманизмом. А вот в храм на соседней улице заглянул только тогда, когда выбирать оказалось уже не из чего. Извилистый и идиотский путь российского интеллигента.

Насонов не согласился.

— Путь российского интеллигента сегодня лежит через рынок. У прилавков — профессора и доценты. Технари и математики — директора банков, актёры — рекламируют шоколад, писатели — занялись порнухой. Кого из них, помилуйте, интересует Бог?

Расстались на вокзале почти по-братски. Адриан заметил, что не хочет отпускать Алёшку.

* * *

Между тем, Книжник стал в храме если не своим человеком, то почти своим. Знал всех по именам, узнал и судьбы этих людей и их духовные пути. Они разнились — и это различие, как отметил Парфианов, зримо отпечатывалось на лицах. То были лики ликующие и лики скорбящие. Первый тип встречался редко — это были богоискатели, вроде него, для которых обретение Бога было итогом, целью и смыслом жизни. Безгрешных пред Господом нет, но эти, по хранящему их Промыслу, не обременённые несмываемыми смертными грехами, обретя свою Истину, разве что не пели, светились счастьем и любили всех. По сияющим лицам с то и дело мелькающей на них улыбкой их было видно издалека.