Читать «Книжник» онлайн - страница 97

Но когда становится ничтожной шкала человеческих ценностей, становится ничтожным и он сам.

Теперь Парфианов понял, почему интуитивно морщился, читая Боккаччо и Рабле. А как ничтожен был этот жалкий Вольтер, пытавшийся опустить все святыни до уровня своих гениталий, ибо именно там находилось для него мерило всего. Как он мог заставить одураченную Европу слушать себя? Непостижимо.

Вся история последующих веков — была историей падения и распада. Книжник был прав ещё тогда, в студенчестве, когда наитием обозначил революционную идею как пошлость. Теперь он понимал это отчётливо. Люди утратили последнюю веру, и пошлость восставшего, потерявшего себя охлоса, разлилась, затопляя всё.

Сколь смешной и ничтожной показались ему теперь вся братия серебряных, да и любых иных веков литературы, суетная, пустая, озабоченная только производимым впечатлением, изобретающая дурацкие афоризмы, одевающаяся в какие-то жёлтые кофты, публикующая даже черновики: упаси Бог, пропадёт эта пара строк для потомства! Лукавая артистическая богема дореволюционной России, либо выброшенная в эмигрантскую нищету, либо изведавшая все прелести сталинского террора — она сторицей заплатила за свою пошлость.

Да, можно отречься от Бога, но как обрести свободу от возмездия? Механизм воздаяния — «Коемуждо по делом его» — незыблем. Написавший сотню томов ниспровергатель Церкви Вольтер, ныне известный только филологам-литературоведам по двум крохотным рассказикам да жалкой пьеске, давно переставшими быть фактами литературы и ставшими скорее артефактом палеографии, забытый и никому не нужный ныне… Прикованный к постели на семь лет Гейне, хулитель Господа… Обезумевший Заратустра-Ницше…

«Стыдятся ли они, делая мерзости? Нет, нисколько не стыдятся и не краснеют. За то падут между падшими, и во время посещения Моего будут повержены. Так говорит Господь: остановитесь на путях ваших и рассмотрите, и расспросите о путях древних, где путь добрый, и идите по нему, и найдёте покой душам вашим. Но они сказали: «не пойдём». Итак, знай, собрание, что с ними будет: вот, Я приведу на народ сей пагубу, плод помыслов их; ибо они слов Моих не слушали и закон Мой отвергли…»

Воистину «плод помыслов» всех этих глупцов и убил их. Можно было подумать, что это мщение Истины. Но, вдумавшись, Адриан отверг это. Оставляя Бога, остаёшься в пустыне духа, и никто не найдёт в песках колодца. Удаляясь от Истины, становишься глупцом, даже если сохраняешь способность думать. Уходя от Источника жизни, становишься мертвецом, даже если дышишь.

Только и всего.

В нём появилось что-то новое — жалостливое и безжалостное одновременно. Он почти до слёз жалел соседского сироту, оставшегося на попечении престарелой бабки, помогал, чем мог, но яростно бесновался, когда заходила речь об отмене смертной казни. Подумать только, Господь говорит — «если кто с намерением умертвит ближнего коварно, то и от жертвенника Моего бери его на смерть», эти же глупцы, ни разу не озаботившиеся невинными жертвами преступлений, ратуют за милосердие к людоедам!..