Читать «Исцеляющий вымысел» онлайн - страница 94

биологических органов и потребность преодолеть слабость, а также

ницшеанскую волю к власти. (В то же время Юнг рассматривал перс-

ход от неоднозначности к направленному гелиосознанию на основе

героического мифа [CW 5]). По мере развития своих воззрений

Адлер стал рассматривать индивида как единственную основу

стремления к совершенству. Оно составляет своеобразие

человеческой природы, «стремление, побуждение, нечто такое, без

чего жизнь стала бы немыслимой» (А&А, par. 104). В своих

последних работах он меняет местами передний и задний планы: ощущение неполноценности не вызывает у нас стремления к

превосходству, а проистекает из «врожденного» стремления к

превосходству. Возвышенный дух теперь не вознаграждает

преисполненную благоговения душу и не компенсирует ее слабость, а требует от нее больше, чем она способна реализовать.

Не следует слушать Адлера ушами Юнга, полагая, что «великое

стремление ввысь», как называет его Адлер, и есть самость как

реальность в буквальном смысле этого слова.

Это очень важный и деликатный момент. Адлер говорит:

«Стремление к совершенству является врожденным. Это

высказывание не следует понимать конкретно, как будто

стремление способно все привести к совершенству и нуждается

лишь в саморазвитии». (А&А, par. 104). Я полагаю, что он проводит

различие между врожденным духовным финализмом, который

характери зует всю психическую деятельность, и вымышленными

целями, с помощью которых душа представляет себе идеальные

цели. Он предостерегает против понимания «врожденного»

стремления как конкретного влечения (в понимании Фрейда) или

как эмпирического факта, для доказательства которого мы

собираем данные (в понимании Юнга). Мы стремимся к

совершенству, но совершенство не имеет конкретной эмпирической

цели. Адлер мог бы первым ответить на наш вопрос о стремлении

души следующим образом: душа стремится, поскольку конечная

причина стремления (его telos) должна оставаться

нереализованной. Каждое ее движение характеризуется внутренней

целенаправленностью, и тем не менее она не способна воплотить

свою целенаправленность в виде какой-либо конкретной цели.

Здесь мы имеем дело с проницательностью адлеровской мысли, ибо

его «стремление к совершенству» составляет концепцию духа, который невозможно зафиксировать ни в одном из его откровений

даже в тех случаях, когда он насыщает смыслом все стремление. В

данном случае позиция Адлера скорее сближается с позицией того

Юнга, который рассматривает конечное как точку зрения на все

психические события (психические события как

целенаправленные), чем с позицией того Юнга, который стремился

конкретизировать цель, включая ее в состав доказуемого процесса

индивидуации самости.

В отличие от Фрейда и Юнга, Адлеру удалось устранить

конкретизацию потому, что он пользовался иным источником,

«Философией условности» Ганса Вайгингера, которому он

неоднократно высказывал свою признательность (IP, par. 224, 230, NC, El, pars. 606—608, 630—631, A&A, pars. 76—89). Хотя Адлер и не

всегда способен разглядеть условности |0 в своих конкретизациях, тем не менее наиболее характерная или ценная для нас особенность