Читать «Исцеляющий вымысел» онлайн - страница 22

толкованию и изменчивости очертаний, как и любые «внешние»

события. Мы можем так же заблуждаться относительно себя, как и

относительно общественных событий. Различие между историей

болезни внешних событий и историей внутренних переживаний

души невозможно установить в форме непреходящей ценности и

точной истины. Ни одна из этих историй не является более

реальной, потому что она более основательна. Нам необходимо

утверждать психическую реальность по-иному, без буквального

копирования метафор, фантазий об устойчивости и прочности, которые мы используем для описания внешней реальности.

Установление различия между внутренним и внешним на других

основаниях предполагает видение динамики душой и историей как

непрерывного процесса интериоризации и экстериоризации, достижения и утраты интуитивного понимания, достижения и

устранения точности изображения. Душа и история — это названия, которые мы даем более основательному процессу взаимодействия

между тем, что в индуистской философии называется тонким

(сукшма) и грубым (стхула), между точкой зрения метафорического

вымысла и точкой зрения исторического педантизма, между

внутренней и внешней ориентацией. Дело не в том, что существуют

два типа событий или два места событий, а в том, что существуют

два подхода к рассмотрению событий — внутренний

психологический подход и внешний исторический подход.

Теперь мы рассмотрим основной принцип взаимосвязи между

душой и историей. Событие становится переживанием, переходит из

внешнего во внутреннее и становится достоянием души, когда

подвергается психологической обработке, когда душа воздействует

на него любым из нескольких способов. Основные способы такого

воздействия нам дал Платон: диалектика, некоторые виды мании, включая любовь и ритуал, и поэзия, к которой можно добавить

болезнь и патологизацию как патологическую деятельность

психики. Мы можем понять мир, пропустив его через болезнь. Мы

можем превратить событие в переживание с помощью формирова

ния симптомов. Но простого повествования, лишь рассказа, недостаточно для созидания души.

История любви перестанет быть одной из многих историй, лишь

внешней историей эмоциональных событий, подобной некоторой

совокупности желтых нарциссов, когда о ней вспомнят в спокойной

обстановке, когда ее подвергнут психологической обработке в той

форме, в какой душа сочтет это нужным сделать: любовные письма, тревога, стихотворения, доверительные сообщения, рискованные

предприятия, раздутые фантазии.

Сновидения, видения и чувства — такие внутренние и такие мои —

не имеют отношения к душе до тех пор, пока их не вспомнят, не

зарегистрируют и не запишут в форме истории. Внутренние образы

и чувства (так называемое содержание души) легко становятся

добычей толкователей снов на ярмарках, открывающих секреты

«туннеля любви» и комнаты ужасов, если их ценность не будет

установлена с помощью интеллекта, если их не включить в процесс

создания истории психики, если их не подвергнуть тщательному

исследованию с помощью тренированной рефлексии любви, ритуала, диалектики, искусства или психологического анализа с его