Читать «Исцеляющий вымысел» онлайн - страница 17

можно экстраполировать из работы Патриции Берри. Она считает, что рассказ как таковой неизбежно отражает тревоги эго, поскольку

по существу рассказ относится к жанру архетипа героя. Она пишет:

«Рассказ также подкрепляется терапией. Аналогично тому. как мы

рассказываем наши сновидения, мы рассказываем истории нашей

жизни. Влияние анализа испытывает на себе не только содержание

наших сновидений, но и сам способ нашею воспоминания...

Поскольку повествовательный стиль описания неразрывно связан с

ощущением непрерывности, то есть с тем. что в психологии

называется эго, то из-за эго может быть неправильно использована

непрерывность... Наиболее существенная проблема повествования

заключается в его тенденции стать формой путешествия эго. Герой

способен оказаться в гуще событий любого рассказа. Он может все

превратить в притчу о пути, чтобы пройти этот путь и остаться

победителем. Непрерывность рассказа становится формой его

непрерывной героической деятельности. Поэтому, когда мы

рассматриваем сновидение как рассказ, представляется вполне

естественным для эго рассматривать последовательность действий

как продвижение, которое заканчивается заслуженной наградой или

поражением сновидца. Способ, с помощью которого рассказ

включает в свой контекст сновидца в качестве главного

действующего лица, искажает сновидение, придавая ему форму

изображения, в котором эго видит только свои тревоги».21

Аналогичная мысль была кратко сформулирована в словаре

Роджера Фаулера: «Рассказ без героя остается критическим

произведением».22 Даже антигерой представляет собой то, что мы в

психологии называем негативной инфляцией эго. Независимо от

того, упоминаем мы эго или не упоминаем, эго неизменно

присутствует в художественном произведении. Для описания

вымыслов в форме рассказа нам необходимо выдвинуть теорию эго.

Берри полагает, что сам жанр рассказа определяет сюжет, с

помощью которого мы создаем и понимаем свою историю болезни.

Теперь возникает следующий вопрос: не является ли наш стиль

изложения историй болезни и даже интерпретации

индивидуальных сновидений и ситуаций следствием эго-

психологии? А может быть, наоборот, эго-психология — в том виде, в каком она была впервые изображена Фрейдом, затем одним из

направлений его школы, а в настоящее время терапевтическим

истеблишментом,— является следствием нашего стиля изложения

историй болезни? Не создали ли мы эго-психологию с помощью

нашего способа изложения историй болезни? И последнее. Не

являются ли наши истории болезни не столько эмпирическими

иллюстрациями способа функционирования психики, сколько

эмпирическими иллюстрациями способа участия поэзии в

упорядочении нашего видения?

Это означает, что мы начинаем рассматривать истории болезни с

точки зрения архетипического восприятия их формы. Нас

интересует жанр, в котором история болезни и даже ее ритм, язык, построение предложений и метафоры становятся предметом

фантазии, поскольку мы находим архетипы не только в содержании

истории болезни: форма также становится архетипичной.

Существует архетипическая психология формы. Поэтому мы