Читать «Из еврейских поэтов» онлайн - страница 6

Часто дразнили его, называли Велвелэ-дурень, -

Да и другими словами обидными: он не сердился,

Горечи не было вовсе у мальчика в ласковом сердце.

Как он любил все живое! Кормил воробьев: ежедневно

Стаей огромной к нему слетались они на рассвете,

Зерна и крошки клевали из рук у него. И бывало -

Сам не успеет поесть, - а псов дворовых накормит.

Пищей с пятнистым котом он делился, был пойман однажды

В том, что таскал молоко окотившейся кошке. Но больше,

Больше всего он любил голубей. Голубятню устроил

И пострадал за нее многократно: ремней, колотушек

Стоило это ему, - и других наказаний. Скажите:

Кто ж это видел когда, - чтоб еврей с голубями возился?

Но устоял он во всем, - и рукой на него мы махнули.

Делал он все, что хотел, и вскоре наполнили двор наш

Голуби всяких сортов и пород. Деревенским мальчишкой

Был я когда-то и сам, но понять не могу я, откуда

Он это все разузнал. И что же ты думаешь, Мойше?

Он и меня научил различать голубей по породам!

Знал их малыш наизусть; вот это "египетский" голубь,

Это "отшельник", а там - "генерал" с раздувшимся зобом

Выпятил грудь; вот "павлин" горделиво хвост распускает;

Там синеватой косицей чванятся горлицы; "турман"

Встретился здесь с "великаном"; там парочки "негров" и "римлян"

Крутят в сторонке любовь, и к ним подлетает "жемчужный";

Там вон - "монахи"-птенцы, "итальянцы", "швейцарцы", "сирийцы"...

Старец младенцу подобен: уже серебрился мой волос,

Я же учился у сына и стал голубятник заправский...

Вскоре за книги пророков уселся Велвелэ. Мальчик

В сны наяву погрузился. Что в хедере слышит, бывало,

То ему чудится всюду. Пришли на деревню цыгане,

Просто сказать - кузнецы: так он в них увидел египтян.

В поле увидит снопы - снопами Иосифа мнит их;

Спрашивал часто: где рай, где Урим и Тумим, и где же

Первосвященник? Весной, в половодье, все Чермное море

Чудилось мальчику. Холмик - Синаем ему представлялся.

К Ерусалиму дорогу искал он. И понял меламед,

Что недоступен Таммуд его голове - и довольно,

Если он будет хороший еврей. Повседневным молитвам

Велвелэ он обучил и внушил ему страх перед Богом, -

Переменился наш мальчик. Всем сердцем к Творцу прилепился,

Строго посты соблюдал, подолгу молился, как старый,

Даже прикрикивать стал на меня и на братьев: мы, дескать,

Грешники. Мы же его пинками молчать заставляли,

Злили его и дразнили обидными кличками часто:

Цадиком звали, раввином, святошей, Господним жандармом.

Мальчик с тринадцати лет у нас начинает работать.

Начал и Велвелэ наш приучаться к торговому делу, -

Но не затем он был создан. Ты сам все знаешь, реб Мойше:

С самых с тех пор, как пошли с "чертою" строгости, - землю

Нам покупать запретили, и мы превратились в торговцев.

Жизнь, конкуренций, гнет на обман толкают еврея.

Чем прокормиться в деревне? Лишь тем, что пальцем надавишь

На коромысло весов, чтоб чашка склонилась, иль каплю

Где не дольешь в бутылку... Так мальчик, бывало, не может:

"Что говорится в законе? А суд небесный? Забыли?"

"Что ж", отвечаем ему, - "ступай и кричи "хай векайом".

Он же заладил - "обман!" - И рукой на него мы махнули:

"Пусть возвращается к книгам! При нем невозможно работать".