Читать «Золотая Трансцендентальность» онлайн - страница 230

Это ладно, автор неопрятно слова подобрал, но однажды даже сюжетную промашку удалось зализать: когда Дафна во втором томе походствовала, убрал упоминание месяца, оставив просто "осень" — а то там календарь вывернулся против хода времени. Прочие сценарные (чёрные) дырки-не дырки, но вмятинки помяну ниже:

Взять имя Фаэтона из послесловия. Судя по году рождения — год от указанного в первом томе отличается где-то на три тысячи лет — это Фаэтон после слияния с пожилым собой. Но куда "(особые расширения)" делись?

Фаэтон-старик вот приютился у Старков, чуя в детской кроватке Дафны её запах. Выходит, родители Дафны, даром что пуристы, отличаются завидным долголетием и бережливостью. Не совсем отбитые: старость нарочно не вызывают, и бельё не меняют тысячелетиями. Дафне же как минимум три тысячи — она с Фаэтоном на позапрошлой Трансцендентальности была, чему подтверждением первая глава второго тома.

Вспомним эту фразу: "впервые кто-то стал Фаэтоном и захотел им остаться навсегда." Какофилов и "Никогда-не-первых" за людей Фаэтон, похоже, не считает — Антисемрис же во втором томе спутал Фаэтона с ряженым под Фаэтона. Наверное, ряженые ограничивались внешностью, или прекращали, чуть только модой повеет иначе.

Осторожных Отрешенцев с Земли толкал лазер — а они не боялись, что их по направлению луча отследят?

"Как наш прародитель смог прожить столько веков? — спросите вы. […] мы подняли доисторический саркофаг Ао Ормгоргона из гравитационного колодца." Это всё замечательно, но как Ормгоргон до этого выдержал десятитысячетний полёт? В первой же главе сказано — Ao Ormgorgon chose it (Лебедя X-l) as the destination. Значит — выбрал направление, значит, на корабль ещё в Солнечной сел. Похоже, к детям в том роду переходит не только пыл, но и имя. Возможно, впрочем, что его рвение заразило какую-нибудь Композицию, и из неё отобрали образцового члена (так называемое Первое Бессмертие), или же для чародеев нормально воспринимать династию как одного мифического короля.

"Во всех областях превосходили нас безмерно. Почему мы замолчали? Потому что сказать нечего было." Молчаливый скромничал. В Солнечной Системе умные Софотеки до сих пор занимают кварталы городов, а у Лебедя их настолько ужали, что и в серёжках носят, и даже мочки не отрываются. "Мы носили Софотеков на манжетах и на воротниках, в серьгах и на карнавальных масках." Хвастовство не пустое: "крошечная, микроскопическая системка вычисляла не хуже компьютерной горы."

Россказни Молчаливого, конечно, лживые — но на чистую воду пришельца выводят небезупречно:

"Если у них в Утопии всё так хорошо и вольно, то почему бы не нанять вместо непослушного Софотека нового?" Про небескрайность рынка труда Аткинс удобно забыл. Златоойкуменная привычка, вестимо.

Но то — мелочи. Нужно сказать про главное — про "надрациональную" и прочие математики.

Вкратце — я не против идеи "другой" математики, но преподана в книге она никудышно.

("Другой" в смысле "пока ещё неизвестной", не просто "другой." Тут легче разобраться с настоящим миром, чем выяснять, какие таблицы умножения даже в рамках фантастического допущения недопустимы.)