Читать «Записки молодого человека» онлайн - страница 78

Гурарий и Кнорринг снимали разрушения, бро­шенные немецкие орудия, а мы с Беликовым, похо­див по городу, столкнулись с председателем рай­исполкома, который последние три часа осуществ­лял в городе местную власть. Это был немолодой человек, плохо, не по-зимнему одетый, зябко поти­равший руки и, видимо, невольно растерявшийся при виде всех разрушений и бедствий, постигших его город. Мы зашли вместе с ним в большую ком­нату какого-то дома. Здесь уже залатали фанерой несколько выбитых стекол; одна женщина мыла пол, а другая растапливала печку. В комнате не было еще ничего, ни одного стула, только кривоногий стол. Но в соседней уже толпились первые посетители. Среди них был начальник местного коммунального хозяйства, инженер, который при немцах восстано­вил здесь разрушенный водопровод. Об этом нам сказал председатель райисполкома.

— Сейчас будем с ним говорить,— сказал он.

Помню, как независимо от данного случая мне тогда в голову пришла мысль, что в городе, кото­рый занят немцами и в котором остались жители, возникает много сложных человечесних проблем. Скажем, хотя бы эта проблема: вот инженер, комму­нальник; он застрял в городе, по какой-то причине не успев уйти с нашими войсками. Предположим, что это честный советский человек. Но его вызывают немцы и говорят, что вот в этом городе живут ва­ши русские жители, а взорванный водопровод не работает, наладьте его. Спрашивается, что он дол­жен делать? С одной стороны, плохо идти на служ­бу к немцам, а с другой стороны, плохо оставлять город без водопровода.

Эта ситуация более сложная. А вот более про­стая, о которой мне пришлось говорить тут же, в Одоеве. Немцы живут в городе второй месяц. Это не деревня, где у жителей есть какие-то запасы продовольствия и где они могут отсидеться, иногда даже не уходя далеко от избы, а лишь выкапывая из земли то, что припрятано. Это город с пекар­ней и булочной, с магазинами, где раньше люди по­купали продукты. Приходят немцы, назначают го­родского голову, приказывают организовать вновь, пусть по самым нищенским нормам, какое-то снаб­жение, открыть пекарни и магазины. В городе жи­вут женщины с детьми, дети хотят есть, а снабже­ние могут получить только те, кто работает или служит. И вот мать троих детей,— именно такой случай был в Одоеве — идет работать при немцах в городской магистрат машинисткой. Не потому, что она любит немцев, и не потому, что хочет быть изменницей своей Родине, а просто потому, что ее детям нечего есть, а если она будет работать ма­шинисткой, то получит свои триста или двести пять­десят граммов хлеба.