Читать «Записки молодого человека» онлайн - страница 79

Все эти мысли возникли у меня в Одоеве, когда я говорил там с людьми. Безусловно, нам придет­ся, да уже и приходится, при освобождении своей земли сталкиваться с великим множеством проблем подобного рода и разбираться с ними в каждом от­дельном случае. В Одоеве, где немцы были не­множко больше месяца, уже возникла масса таких проблем. А сколько же их должно возникнуть в Киеве, где немцы уже давно и где оставшимся в городе людям как-то надо существовать, потому что никто не может прожить долго на подножном корму?

Иногда, находясь на войне, забываешь о том, что быт остается бытом, хлебный паек — хлебным пай­ком, коммунальное хозяйство — коммунальным хо­зяйством, а дети — детьми. И, скажем, фигура та­кого человека, как Грузинов — городской голова Феодосии, которого я потом в январе допрашивал, фигура этого отъявленного мерзавца и предателя — несравненно менее важная проблема для пера пи­сателя, чем проблема вот такой машинистки город­ского магистрата, матери троих детей.

У председателя райисполкома мы столкнулись с руководителем местных партизан, кажется, в про­шлом начальником здешней милиции. Я спросил у него, что они делали, где партизанили. Из его чисто­сердечного рассказа — видимо, он был честным, хо­рошим человеком — выяснилось, что, в сущности, хотя он с товарищами и называл себя партиза­нами, но на самом деле они просто ушли из горо­да и весь этот месяц с лишним скрывались в ле­сах. И они за это время не нападали на немцев и немцы не нападали на них. Выходит, что бывает и так.

Через город на запад, подтягиваясь, шла кавале­рия. Над городом прошло несколько "юнкерсов", которые вдруг выныривали из облаков и бомбили город и проходившие через него части. Но у нас вышло как раз так, что когда "юнкерсы" бомбили одну окраину, мы были на другой, и наоборот. Оба раза бомбежка была далеко от нас. Зато когда мы вернулись к самолетам и уже хотели вытащить их на поляну, чтобы садиться, над самыми нашими го­ловами с ревом прошел сначала один, потом вто­рой, потом третий "юнкере". Первый из них раз­вернулся и снова низко прошел над нашими голова­ми. Должно быть, он заметил самолеты. А верней, не самолеты, а детей, потому что, замаскировав са­молеты в рощице, мы не учли, что человек двести ребят окружили их огромным черным полукольцом. Дети бросились врассыпную, мы укрылись за де­ревьями на опушке, а "юнкерс" спикировал метрах в сорока и обстрелял из пулеметов то место, где только что стояли и дети и мы. По счастью, никто не был ни убит, ни ранен, хотя пули прочертили по всей поляне длинные снежные дорожки.

Выждав пять минут, мы сели в самолеты и поле­тели обратно. Взлетев и развернувшись, мы снова увидели шедшие курсом мимо нас "юннерсы". Од­нако они нас не преследовали; или не заметили, или им было не до нас. Потом, уже отлетев подальше от Одоева, мы увидели еще один "юнкерс". Но тут оба наших У-2 нырнули к самой земле и полетели вдоль русла реки, петляя между берегами.

Вообще здесь в этот день свирепствовала немец­кая авиация. Как мне потом сказали, в связи с тем, что здесь замело все окрестные аэродромы, "юнкерсы" летали сюда чуть ли не из-под Варшавы. Болдину, который в этот день двигался ло дороге на Калугу, пришлось чуть не двенадцать раз вылезать из машины и пережидать то бомбежку, то штурмов­ку. Немцы не хотели отдавать Калугу и делали на наших коммуникациях все что могли.