Читать «Завещание Шекспира» онлайн - страница 288

В ту первую осень, когда я вернулся домой, время было моим лютым врагом. Когда-то я играл им, теперь оно играло со мной. Дни длились бесконечно, и каждый день добавлял новые оковы узнику уединенной жизни. Осень угасла в зиму, и черно-белая волна накрыла Уорикшир. За ней накатила зеленая волна весны. И золотая волна лета. Еще одна зима настигала меня, как белокровие. А потом пришла пора снова пересчитывать сливы. Это было несносно.

Наверняка старик Иеронимо снова сошел бы с ума, если бы не пришло спасение из прошлого, предложив мне сладкий фрукт, которого мне так не хватало, – возможность написать пьесу. Разумеется, тот плод был запретным. Я отправился в Лондон. Энн тихо клокотала от злости у порога.

– Ну вот, опять уходит, старый дурень, да еще зачем-то нацепил шпагу! Не лучше ли прихватить с собой костыль?

Холодная синьора Капулетти, как и другие персонажи, не всецело плод моего воображения, Фрэнсис.

– И как вы думаете, куда он навострился? В Лондон! Не успокоится, пока эта вонючая сточная канава не убьет его, как убила половину Англии!

В ноябре он убил принца Генриха. Конечно, в смерти несчастного мальчика можно было винить и Лондон. Именно это читалось в черной книге лица моей жены. Единственная выжившая дочь бедного Якова, шестнадцатилетняя Елизавета, вскорости должна была выйти замуж за будущего короля Богемии, Фридриха, Электора Палатина Рейнского. Свадьба была назначена на День святого Валентина 1613 года, и король потребовал включить в программу праздника новую пьесу. Руководитель «Слуг короля» былых времен удалился от дел, но, насколько я слышал, еще жив. Велите ему немедля же взять ноги в руки и примчаться в Лондон. Яков отличался прямолинейностью характера и не стеснялся в выражениях. Одно последнее задание. Отлично, Уилл, каждый подданный – слуга короля, удалился ли он от дел или нет, желания его величества, и т. д. и т. п., а звон монет всегда был сладок моим ушам, и еще более отрадна была перспектива после года удушья на уорикширских просторах снова пожить в Лондоне.

Театральный Лондон сильно изменился, и в отсутствие стрэтфордского кота вволю откормились театральные крысы. Бен Джонсон наслаждался моим отсутствием больше всех остальных. В плеяде тусклых звезд он стал светилом сцены. Чэпмэн, Тернер и Хэйвуд казались ярче, чем на самом деле, потому что не было меня. А к мрачному Вебстеру слово «яркий» вообще не подходило. Бомонт уже покончил с холостой жизнью и со сценой, но, как я уже говорил, Флетчер все еще сочинял. Мы посовещались и придумали пьесу, подходящую для свадебных празднеств дочери короля. Что могло бы быть уместнее для такого случая, чем «Генрих VIII»? Я задумал завершить цикл исторических пьес, и теперь, когда Елизавета уже больше десяти лет была в могиле, написать, насколько это возможно, о современной Англии. Я выдержал приличествующую паузу. Напиши я эту пьесу раньше, старые кости королевы яростно прогремели бы в эхе глубокого склепа. Память о великих никогда не умирает, так что приходится ублажать даже их трупы.