Читать «Живые не сдаются» онлайн - страница 41

В конце коридора узникам бросили три связки тряпья. Остановиться не давали, заставляя одеваться на ходу.

Смертников провели по огромной территории концлагеря и остановили возле сплетенного из колючей проволоки длинного коридора. Он напоминал устраиваемый в цирках выход для диких зверей на арену.

Противоположная сторона коридора примыкала к воротам, вделанным в гранитный забор, по гребню которого проходило четыре ряда колючей проволоки, укрепленной на металлических кронштейнах в виде карниза внутрь ограды.

Снова, как и ночью, отворились тяжелые, кованные железом ворота, потом вторые, и узники оказались в узком дворе. Это был знаменитый двадцатый блок — блок смерти. Через ворота, которые закрылись за узниками, никто из пленных никогда ещё не выходил. Отсюда вытаскивали только трупы.

Внутри двора стоял небольшой деревянный барак. Между ним и каменной оградой проход шириной метров в шесть. На трех углах ограды поднимались сторожевые вышки, с которых глядели тупые чёрные дула спаренных пулеметов.

Все обитатели блока смерти были в строю, когда во двор привели трех новых узников.

Бакланова поманил к себе пальцем эсэсовец, который стоял возле ямы с водой, вырытой неподалеку от каменной стены. Когда Иван приблизился, палач ударил его по голове тяжелой резиновой дубинкой. Перед глазами поплыли барак, вышки, строй пленных... Бакланов упал в воду, но сознания не потерял.

— Комм!

Бакланов поднялся. Но его тут же опрокинул новый удар. Опять откуда-то издалека до слуха доносилось: «Комм! Комм!» Но встать больше уже не было силы.

Затем эсэсовец подозвал к себе Анатолия Салатова, а когда тот остался лежать наполовину в воде, эсэсовец принялся избивать Садового.

Эта экзекуция на языке смертников получила название «вступительной». Многие так и не вставали после избиений. Их отволакивали к одной из вышек и укладывали в штабель.

- 29 -

Первым, кого увидел Бакланов, когда открыл глаза, был Юрий Ткаченко. Вместе с другими узниками он помог Ивану Ивановичу и его товарищам подняться. Их отвели к дощатой стене барака, усадили на булыжник мощеного двора. К новичкам протягивали` руки товарищи по Фау-Верке: Иван Фенота, Аркадий Ткаченко и Владимир Галенкин.

— Выходит, никому не удалось прорваться к своим? — пожимая почерневшие иссохшие руки друзей, спрашивал Бакланов.

— Выходит, — ответил Фенота.

Бакланова и его друзей сразу же засыпали вопросами.

Новичков почему-то считали прибывшими с воли, хотя каждый из тех, кто здесь находился, мог судить по собственному горькому опыту, что за плечами у этих людей только концлагери со штрафными изоляторами и тюрьмами. Но даже и те условия были относительной свободой по сравнению с блоком.

…Шел август 1944 года. Дни стояли теплые. Заключенных выгоняли из барака в пять часов утра, а возвращали лишь с наступлением сумерек.