Читать «Ещё поживём» онлайн - страница 57

Первым встречным оказался Верлен. Бедный Лелиан, эта связь принесла ему одни мучения… Он и стал мучеником, сопровождая Рембо в его бесконечных скитаниях. Всё вздор, главное — освободиться от пут… Любой ценой! Ему это было не дано. И он поднял руку на ангела, не сумев вынести ослепительного зияния его крыльев. Не дано, даже такому поэту… Рядом с Рембо он никто, жалкий побирушка, мечущийся между кабаком и церковью… жертва, отступник, возможно, единственный друг. Умирая, Рембо вспомнит о нём и прочтёт его стихи. Верлен, мужество и нежность…

…Отсутствие любви — это тоже дар, чудесная власяница…

Бедный Лелиан, куда ему до таких высот! А мальчишка был не подарок, и он отступил, признав своё поражение. Уж лучше в тюрьму, чем в пекло!

Рембо знал правду, и она его доконала. Он лишился иллюзий всевозможных — и бытовых, и метафизических, отверг надежду, стал аскетом, магом и ангелом, ясновидцем, презревшим свой удел… Да, да, по замысловатой траектории — на самое дно… Сам, самое, самый — всегда на пределе, у последней черты, дальше — ад…

И «пора в аду» набрела на него, всего лишь — бездна, из которой уже не выбраться… Что это? Осквернение святынь или любовная песнь? Кто знает… Время его прошло, проще было с пространством: Шарлевиль — болото, Африка — ширма, за её цветными узорами — пустота… Париж, его душа, вот единственное поле битвы… Париж, все прочие местности — неудачная попытка спастись… Бегство от холода, сковавшего его жизнь… Но «пора в аду» — это вершина, лёд вечности, где уже нет воздуха, а потому теперь только вниз, из города в город, из края в край, в тёмную котловину Адена, в раскалённые потроха африканского захолустья…

…Отсутствие жизни — это тоже жизнь, мнимая, нелепая, фантастическая, но жизнь, он сам вынес себе приговор…

А было ли преступление? Его слова: преступники — те же кастраты… Да, было. Он поставил под сомнение само существование этого мира, одержав сокрушительную победу, ничего, впрочем, не изменившую в его судьбе, растоптанную им, как цветок, в припадке ярости на загаженной мостовой, твоей мостовой, Париж, безмолвный свидетель и пронырливый соучастник. Ты растерзал его душу, сохранив крылья… Крылья и музыку, о которой так мечтал. Верлен, верный его оруженосец, возможно, единственный друг…

…Вот он идёт, долговязый мальчуган, оборванный, грязный, вечно голодный, с потухшей трубкой, табак и тот кончился, с красными от холода руками, не руки — грабли, полное ничтожество, пустышка, авантюрист и покоритель этого мира… Возлюбленный брат мой…

РЕМБО. ВДОХНОВЕННАЯ ОХОТА

(Фрагмент рукописи, утраченной навсегда по вине жены П. Верлена)

Я жду Бога, как гурман ждёт лакомое блюдо.

Ведь я плебей испокон веков.

Ж. А. Рембо

Отчаяние вышвырнуло меня за дверь. Ну, что ж… Я был готов к этому, я готовился к этому всю свою жизнь, и вот теперь я боюсь, я стыжусь самого себя… проклятый прокажённый! Я вою и плачу в твоих девственных дебрях — о, моя постыдная, исковерканная жизнь. Но так просто я не сдамся, я хочу этой битвы, я ищу её среди унылых, засыпанных по уши снегом равнин… В поход! В одной упряжке со всеми моими болячками и на всех парусах… Ах, как жаль, что меня нет… Цивилизация не принимает меня всерьёз, ей бы только шутки шутить, этой сладостной потаскушке… А впрочем, я всё прощу тебе, дешёвка, дай мне лишь повод для ненависти, способной тебя испепелить…