Читать «Драматика, или Поэтика рациональности» онлайн - страница 79
Лаурис Гундарс
Время существует! И оно поистине конкретно, автор композиции этих отрезков времени изобрел логический алгоритм, присущий лишь одному этому тексту. Следовательно, только если мы поняли, что нам нужно начать, мы можем снова спросить себя:
Возможно, кто-то уже успел перепугаться, увидев перед глазами огромную тучу времени и событий, выбрать из которой стоящее под силу только чародею! В такую минуту надо задать себе другой вопрос:
Стоит начать с принципиального: рассказывать ли про тот отрезок жизни характера, где не проявляется уже сформулированный нами парадокс? Показывать ли жизнь зеленого человечка за два года до его приземления на задворках бара Марио? Насколько нам интересна Надежда до приглашения профессора Айхенштейна? Станет ли любитель покомандовать Михаил героем нашей истории, еще будучи цирковым клоуном? Ответ ясен:
для рассказа мы отбираем те этапы жизни своего характера, где его мечта особенно наглядно вступает в борьбу с действительностью, где эту проблему по какой-то конкретной причине нужно будет решать немедленно, сию минуту, где наш характер, иными словами, будет внутренне готов, словно туго сжатая пружина за миг до расправления.
Можно вспомнить и метафору с пулей: мы рассказываем не про изготовление и хранение пули, а про выстрел ею. Этот пример показывает еще одно особенно важное положение:
Подходящие для истории события случаются только один раз за время жизни характера, показанной нам, и это именно тот момент, про который мы и хотим рассказать.
Потому что только то и стоит рассказа, что мы в темном зале хотим увидеть, отчаянно решая свой внутренний ребус:
эффективный драматургический текст всегда начинается, условно говоря, со слов: «И вот однажды…»
Вы же не сможете продолжить так: «И вот однажды… случился точно такой же день, как и все предыдущие…» Это было бы нелогично.
Правда, иногда такое событие уходит во второй, реже третий эпизод, а первый становится условным информационным эпизодом, в котором автор показывает, где мы вообще все вместе находимся. Однако и такой пролог подчинен тому самому «и вот однажды…».
Возможно, еще убедительнее определить этот момент можно, сравнив положение драматурга с мгновением, когда вы на минутку забегаете к другу с криком: «Слыхал, что произошло?» В такой ситуации вы точно расскажете о самом главном, зная, что долгое предисловие не сделает вас желанным гостем. Также не рискнете вы и начинать свою историю с более позднего эпизода — тогда слушатель будет то и дело прерывать вас, не понимая, о чем речь: он не получит достаточный объем начальных сведений.
