Читать «Драматика, или Поэтика рациональности» онлайн - страница 59

А тут зеленый человечек как вопьется своими огромными фиолетовыми зубами золотозубому Марио в затылок! Кровищи-и-и!.. Марио, кажется, пришел конец — лежит, не шевелится!.. Но вот в туалет вбегают еще шесть клонов Марио с такими же золотыми коронками, и завязывается драка, настоящая битва, во время которой выясняется, что слюна инопланетянина — спасибо создателям образа — ядовита для людей! Начинается борьба зеленого человечка за всеобщую любовь обитателей Z12… Однако через неполных две минуты зеленая слизь без явных признаков жизни стекает на дно никелированного общественного писсуара…

История окончена. Кажется, нашему любимому зеленому человечку счастливым уже не бывать…

— Нет, — шепчет Том, — я так не хочу!

— Но… но он же сам поступал не вполне логично, мне кажется, — неожиданно подает голос самая тихая из участников прогулки, Лаура. — Ведь его поведение не соответствовало реальным условиям! Получается, он делал именно то, что никогда не позволило бы ему достичь своей мечты! Начал драться, когда надо было улыбнуться. Так мне кажется.

— Точно! Парадокс! — хором соглашаемся мы.

К счастью, процесс создания драматургического текста по одному параметру все-таки отличается от настоящей жизни: если мы ошиблись и чувствуем, что история зашла куда-то не туда, у нас есть полная возможность отмотать всё назад и продолжить с того места, где наши характеры еще живы и способны мотивированно действовать.

Ясно, что отступление к такому поворотному моменту весьма болезненно. Но автор в эту тяжелую минуту хочет привлечь внимание к одному недооцененному, однако очень полезному профессиональному инструменту драматурга:

В случаях очевидной необходимости нужно смело возвращаться назад, без малейших сожалений зачеркивая ненужное.

Не обманывайте себя, уверяя: да вообще-то написанное не так уж и плохо (действие-то, движуха какая, а? С тем туалетом-то?). Каждая «помилованная» ошибка по ходу интенсивного драматургического повествования разрастается в геометрической прогрессии и способна разрушить даже лучший замысел на свете.

Но вот мы вернулись: зеленый человечек снова жив и, хотя и прикован собачьей цепью к писсуару, опять полон решимости осуществить свою мечту. В этой ситуации ему не остается ничего иного, как только поставить себе две последовательные задачи: освободиться от цепи и потом улететь домой со своим золотозубым трофеем. Только так он может добиться того, чего хочет. Чтобы сделать это в реальных обстоятельствах, ему, очевидно, нужно прежде всего задобрить всех клонов Марио, только так может появиться хотя бы теоретическая возможность достичь главной цели. Следовательно, зеленому человечку нужно вести себя прямо противоположно спонтанной и, казалось бы, справедливой логике Тома.

Стараясь поразить своих пленителей, зеленый человечек начинает петь, однако его песни оказываются слишком громкими для человеческих ушей, за что певцу надирают его собственные длинные уши. Тогда человечек танцует и рассказывает самые острые на его планете анекдоты, но они звучат для братьев Марио совершенно непонятно и дико. Тогда инопланетянин решает задобрить их иначе — он уже давно приметил, какое внимание Марио Первого привлек вживленный прямо в зеленую руку космохронограф. Обстоятельства вынуждают его отдать хронограф, хотя этого нельзя сделать иначе, как пожертвовав рукой по то место, где у зеленых локоть. Однако и тогда чужеземца, истекающего зеленой кровью, не пускают в его летающую тарелку. Тут-то человечек в надежде прорваться, снова рискуя оказаться на дне писсуара, решает взять в заложники самого маленького из Марио…