Читать «Деревенская трагедия» онлайн - страница 64

– Взгляни, милый, дорогой, взгляни на меня… Анна твоя здесь, около тебя!

Один из докторов просунул ложку между стиснутыми зубами умирающего и успел влить ему водки в рот. Через несколько мгновений Джес слегка приподнял веки и, хотя не сразу, но, наконец, все-таки, узнал Анну, склонившуюся над ним. Она осыпала поцелуями и ласками его лицо, голову, волосы, называя его все время самыми нежными именами. Он продолжал смотреть на нее, болезненно сморщив лоб, как бы стараясь собраться с мыслями. Наконец, слабым голосом он медленно проговорил:

– Ох, как горько, Анна… как горько! – и опять застонав, закрыл глаза. Доктор снова влил ему водки в рот и когда он затем опять открыл глаза, казалось, что он уже яснее сознавал окружающее. Он попытался приподнять руку к груди, но она тяжело упала на пол. Анна все еще стояла, близко наклонившись к нему, чтобы не потерять ни одного из его слов.

– Всунь руку в карман жилета поскорей… поскорей, – сказал ей Джес.

Она откинула брезент с его плеч, ощупала его карман и вынула оттуда маленький пакет, завернутый в свинцовую бумажку.

– Это кольцо, – проговорил он, тяжело дыша. – Надень его… скорей!..

Она повиновалась и дрожащими руками, не сознавая, что делает, надела себе кольцо на палец; из глаз её градом полились слезы.

– Никто теперь не может сказать, что я не хотел сделать тебя честно моею женой, – продолжал, он отчетливее произнося свои слова. – Анна, Анна! голубчик, что ты будешь делать, когда меня не станет?

– Обо мне не беспокойся, милый, – рыдая, отвечала Анна. – Ах, Джес! Как же мне расстаться с тобой?… Я не могу… Ты единственный человек, которого я люблю… в целом свете нет у меня никого другого… я чувствую, что не достаточно показывала тебе свою любовь все это время. Ты заменил всех и все для меня с тех пор, как отец мой умер, а теперь разве и ты тоже покинешь меня? Ах, Джес, друг мой, дорогой ты мой, попробуй еще немного остаться со мной… прошу тебя, останься еще!..

Умирающий тяжело простонал, но затем, сделав громадное усилие над собой, сказал громким и внятным голосом:

– Что бы там ни было впереди, ни за что не отдавай ребенка в дом призрения. Лучше в тысячу раз нам всем помереть, лучше пускай он умрет с голоду, только не отдавай его туда. – Голос его оборвался и он заговорил уже шепотом: – Мне хотелось бы еще… – но шепот его замер и перешел в глубокий, протяжный вздох.

Доктор поспешил опять влить ему водки в рот, но она тонкою струйкой вытекла обратно из углов рта. Доктор приподнялся и вышел из комнаты.

Анна продолжала сидеть на полу около Джеса, изредка утирая себе глаза, беспрестанно наполнявшиеся жгучими слезами, и держа руку Джеса, которая была уже и раньше холодна, когда она в первый раз взяла ее в свою, а теперь становилась все холоднее. Начальник станции стоял молча у окна, повернувшись к ней спиной;в комнате никого другого не было, и только из соседней уборной, где доктора мыли себе руки, слышен был сдавленный говор и шум бежавшей из крана воды. Анна все еще сидела, в ожидании, что Джес опять откроет глаза и снова заговорит с ней. Наконец, старший из врачей подошел к ней и тронул; ее за плечо.