Читать «Деревенская трагедия» онлайн - страница 66

Когда они доехали до старого господского дома, полдеревни стояло уже в ожидании их на дороге, узнав от Авеля о случившемся несчастии. Молодой священник не без чувства облегчения передал ее на попечение женщины, стоящей у двери павильона. Это была мистрис Бэкер, которая отличалась не только тем, что в молодости переступила до известной степени границы, налагаемые порядком и приличием, но, кроме того, еще потеряла взрослого сына, который был выброшен из телеги и убит на месте. Такое стечение обстоятельств в её жизни, по её собственному мнению и по мнению всей деревни, как бы предопределяло ее в данном случае на роль утешительницы Анны. Действительно, и для бедной Анны было как будто менее жутко войти к себе в дом не в полном одиночестве, а чувствуя около себя поддержку сильной материнской руки. Впрочем, вряд, ли можно было ей рассчитывать на одиночество, так как в соболезновании соседей, на ряду с большою искренностью, была большая примесь любопытства и праздного интереса ко всякого рода приключениям. В оправдание всей этой кучки любопытных, один за другим появляющихся в нижней комнате павильона, надо сказать, что если бы Анна так же чувствовала и думала, как мистрис Бэкер, то для неё увидеть себя центром, всеобщего интереса и каждому вновь прибывшему сызнова передавать обо всем случившемся доставило бы, несомненно, некоторое развлечение и, если хотите, даже некоторое печальное удовлетворение. Но теперь она сидела молча, усталая, опираясь подбородком на руку, изредка глубоко вздыхая от горя и от физического изнеможения.

– Я ей приготовила чай, а она и не дотрогивается до него, – сказала мистрис Бэкер, обращаясь в кружку женщин. – Как хотите, милая, а вы должны, все-таки, выпить его; ну, проглотите его как лекарство, если хотите, хотя смею уверить вас, что чай просто прелесть какой! Не забывайте, вам не только о себе, приходится думать, моя милая, не так ли я говорю, мистрис Пайк?

– Да уж конечно, – поддержала мистрис Пайк, с участием качая головой, – надо подумать и о бедном осиротелом ребеночке.

Все женщины шумным хором присоединились к этому заявлению, причем бедное, еще не родившееся существо получило больше нежных и ласковых имен, чем, по всем вероятиям, суждено было ему услышать в течение всей его жизни. Когда же Анна послушно выпила предлагаемую чашку чая, то вокруг неё снова раздался целый хор одобрения.