Читать «Гроза над Шелонью» онлайн - страница 37

Над лесом пророкотал гул клятвы, дрогнули дали, прошумел дуб. Люди сурово, проникновенно подхватывали каждое слово великой клятвы.

«Я клянусь»—прогремела великая клятва над строем, и тысячи уст жарко, как молитву, повторили ее. Тысячи рук поднялись и грозно потрясли оружием.

«Я клянусь, что умру в жестоком бою с врагом, но не отдам тебя, родной Ленинград, на поругание фашизму.

«Если же по своему малодушию, трусости или по злому умыслу я нарушу эту свою клятву и предам интересы трудящихся города Ленина и моей отчизны, да будет тогда возмездием за это всеобщая ненависть и презрение народа, проклятие моих родных и позорная смерть от рук товарищей».

Чинно, степенно, партизаны поочередно подходили к комбригу, брали листик с текстом присяги и тут же, положив его на полевую сумку, расписывались под словами клятвы.

Когда все скрепили ее. отряды прошли строем перед командирами. Комиссар приветствовал партизан:

— Поздравляю вас, братцы, с принятием великой клятвы на верность.

— Ур-ра!—прокатилось над Шелоныо, над лесом, взвилось к прозрачным, как голубоватый ледок, небесам.

К полудню снова задымили костры, затрещал валежник, — варили пахучее хлебово, парили кашу, жарили-коптили на огне битых гусей и уток Готовились к пиру, собирались в путь на лютого немца.

На душе стоял праздник перед великим всенародным делом. Большой праздник! Стариков из дружины Петушка развели по куреням, каждый зазывал дорогих гостей к дымящемуся котлу, совал •в руку ложку. И так сладко да ласково женка Ипа-тыча, бабушка Мариша — новая стряпуха, зазывала к своему огнищу дядьку Варфоломея, что тот не утерпел.

— Эх, братцы, и денек ноне выдался, какой денек!

Он развернул крутые плечи, закинул голову и широко раскрытыми глазами смотрел на светлый мир. На сердце у него лежала такая необъятная радость, чю он и высказать не мог. Силы, которые бродили в нем. восторг, который распирал его грудь, искали выхода и, наконец, прорвались, как клокочущая вода через плотину.

Разудалым движением он закинул руку на затылок и крикнул во всю свою мочь.

— Э-эх... Найти бы такое словечко, такую золотинку, чтобы все в нем распахнуть: и красу, и ликование, и могущество паше!

И вдруг просиял, крикнул на весь лес, крикнул па весь партизанский стан, на весь мир, крикнул гак, что поклонились ели, всколыхнулась Шелонь и засияли люди. Крикнул он:

— Сталин!

Жгучей искрой упало это слово в людские сердца, воспламенило их.

Дед Ипатыч сорвал с лохматой головы шапку, взмахнул ею: ,

— Пусть живет он тыщу годов! Пусть живет могуч и крепок на радость 'всем нам — русскому пароду!

И тогда по неоглядным лазурным далям При-шелонья прокатилось грозное, как гром в грозу, как бурлящий ноток в половодье, сокрушительное русское «ура»...

Прямо из стана боевые товарищи, держа твердый шаг, нога в ногу, плечо к плечу, лавиной двинулись в поход.

Тогда родилась- и взвилась над дорогами и пажитями Пришелонья партизанская песня:

Под глухой разрыв снаряда, В летний зной, в родном краю Партизанская бригада Зародилась в бою.

В небе зорьки огневые Разгорались по ночам, Шли отряды боевые Псковичей и порховчан...