Читать «Гиббон Э. - Закат и падение Римской империи. Том 2» онлайн - страница 300

**) Мы можем в этом верить самому Юлиану, Orat ad. S.P.Q. Atheniensem, стр.280, который очень подробно описывает все это дела Зосим прибавляет к указанной цифре еще двести судов, кнЗ, стр.145. Если предположить, что каждый из шестисот судов Юлиана вмещал только семьдесят тонн (смЛрбютно, Весы и Меры, стр.237), \о все они могли перевезти сто двадцать тысяч четвертей; стало быть, страна, которая была способна доставить столько хлеба для вывоза, уже достигла больших успехов в земледелии.

Войска взбунтовались перед тем, как им приходилось вторично переходить через Рейн. Аммиан. XVII,9.

** Аммиан, XVI, 5, XVIII, 1,Мамертин in Panegyr. Vet XI, 4.

⁹¹⁾ Аммиан, XVH, 3. Юлиан, Послан.15, изд. Шлангейма. Такое поведение почти олраедываег следующие похвалы Мамертина* «Ita i№ anni spatia divisa sunt ut aut berbaros domitet aut civibus jura restituat; perpetuum professus, aut contra hostem, aut contra vitia, certamen.

^ Либаний Orat Parental, in Imp. Juliaa, m38 в Bibliothec. Graec Фабриция, ч.7 стр. 263,264.

^ См. Юлиана in Misopogon., стр. 340, 341. Первобытное состояние Парижа описали Генри Валуа (ad Ammian_M XX, 4) его брат Адриан Валезий,или Валуа и Ан-виль (в своих Notices $ur I'Ancienne Gauie), а также аббат Лонгерю (Description de la France. ч.1, стр.12,13) и Бонами (в M4m. de L'Acad^mie des Inscriptions, ч.15, стр. 656-691.

^ Ten philen Leyketian Юлиан in Misopogon., стр340. Левцеция или Лютеция было старинное название города, который, по установившемуся в четвертом столетии обыкновению, получил территориальное название Parisii. (Паризии занимали эту часть Галлии в то время, как она впервые сделалась известна римлянам (Caes. В. й, VI3), и от них любимая резиденция Юлиана получила название Lutetia Parisiorum. - Издат.

Юлиан in Misopogon., стр. 359,360.

ГЛАВА XX

Мотивы, постепенность и последствия обращения Константина в христианство. * Легальное основание и устройство христианской, или кафолической, церкви

На публичное утверждение христианства можно смотреть как на один из тех важных внутренних переворотов, которые способны возбуждать самое живое любопытство и вместе с тем в высшей степени поучительны. Победы и внутренняя политика Константина уже не оказывают никакого влияния на положение Европы, но значительная часть земного шара до сих пор сохраняет впечатление, произведенное на нее обращением этого монарха в христианскую веру, а церковные учреждения его царствования до сих пор еще связаны неразрывною цепью с мнениями, страстями и интересами теперешнего поколения.

Какие бы признаки христианского благочестия ни обнаруживались в речах и действиях Константина, он почти до сорокалетнего возраста держался обрядов установленной религии¹⁰), и то самое поведение, которое во время его пребывают при дворе в Никомедии можно бы было приписать его опасениям, может быть приписано, в то время как он управлял Галлией, лишь его наклонностям вига политическим расчетам. Его щедрость обновила и обогатила храмы богов; на медалях, которые чеканились на императорском монет* ном дворе, находились фигуры и атрибуты Юпитера и Аполлона, Марса и Геркулеса, а его сыновняя привязанность увеличила сонм Олимпийских богов торжественной апофеозов его отца Констанция¹¹). Но с особым чувством благочестия Константин относился к гению Солнца - Аполлону греческой и римской мифологии н любил, чтоб его самого изображали с символами бога света и поэзии. Меткие стрелы этого божества, блеск его глаз, его лавровый венок, бессмертная красота и изящные совершенства как будто указывали на него, как на покровителя юного героя. Алтари Аполлона были покрыты приношениями, которые Константин присылал в исполнение данных обетов, а легковерную толпу постарались уверить, что император мог созерцать своими смертными очами видимое величие ее божественного покровителя и что или во время бдения, или в ночном видении имел счастие получить от него благоприятше предсказания продолжительного и победоносного царствования. Вообще солнцу поклонялись как непобедимому руководителю и покровителю Константина, и язычники могли основательно предполагать, что оскорбленный бог будет с неумолимой мстительностью преследовать своего неблагодарного любимца за его нечестие¹²).