Читать «Где ты, бабье лето?» онлайн - страница 218

Каким-то образом Косте удалось приобрести дом. Говорили, что не в полном смысле — Василиса, отказавшая будто бы ему дом по завещанию, жила, но право переделывать, наверное, у Кости имелось. Алевтина — та, конечно, знала и какую цену дал Костя за это право, но не проговорилась ни разу, при всей ее откровенности. Хотя на стройку частенько бегала, не без ее участия, видно, дело сладилось. Почему-то Юрку это раздражало, хотя он и говорил Жене «пусть бегает».

Вон и сейчас бежала, как савраска, будто за нею гнались.

— Мужики! — закричала Алевтина, приближаясь. — Бульдозер завяз! Помочь надо! Юра, Ви́тюшка, Борис Николаевич, золотой!

И Юра, и «Ви́тюшка», и «золотой» пошли на тот конец, где бухтел, фыркал, злился и не мог сдвинуться с места зарывшийся в черный ил бульдозер.

На ту сторону пруда, где стоял когда-то домок пастушихи Афимьи об одном оконце на зады, были уже выворочены, вынесены, вытеснены кучи жидкой земли и грязи, тяжелый дух гниения реял в воздухе.

Юрка случаем задержал трактор дома, и теперь пригнал его к пруду. Виктор тоже спустился в черную вонючую хлябь, чтоб помочь прицепить бульдозер. Борис Николаевич и Боканов командовали с берега.

В какую-то минуту интерес деревни перенесся сюда. Мужики и бабы обступили пруд, ребятишки усеяли луговину, устланную тополевым листом. Только и слышалось: «Уйдите, ребятишки! Куды лезете? Отходите!»

Бульдозер тяжело захлюпал, зашлепал по грязи и вылез на берег. Митрий Пыркин выскочил из него, взял у Юрки закурить:

— Не-ет, я — все! Больше тут не соглашуся. Это все Маня моя: «Митя — воскресенье, больше некогда будет, надо людя́м сделать». Это Суворов к ней подкатился. Ох и нахратливый!

Марфа на другом берегу причитала:

— Да-да-да, воскресенье, чего хорошего ждать…

— Еще бы чуть, Митя, а? — просила Алевтина. — И гору, которую навалил, разровнять надо. С той стороны не пройдешь теперь. Как ходить-то?

— А вот прораб будет строиться — все вам разровняют.

— Где строиться?

— Где?! В Холстах! Говорит, красивше деревни не видел, чудак тамбовский. А я все! Бывайте! — подмигнул Митрий и включил машину.

— Он-то чудак, а ты волк серый!.. — хрипло заругался, словно залаял, Григорий Пудов, оказавшийся тоже здесь. Опираясь обеими руками на палку, широко расставив ноги в серых валенках с галошами, он продолжал посылать все более точные определения отъезжавшему Пыркину. Народ смотрел вслед.

— Правда, бабы, нет ли? — встрепенулась Марфа. — Насчет прораба-то? Чай, наврал статуй.

Ириша повернулась к своим плотникам:

— Ну, мужики, обедать к нам.

— Что у нас, дома обеда нету? — поджала губы Женя, строго глянув на Юрку.

— Уж так полагается, зачин так зачин, — настаивала Ириша.

— И зачем ты дом, Стяпан, подымаешь? — кричал Григорий Пудов, обернув к нему пролысевшую, младенчески розовую голову. — Все равно снясут!

— Не снясу-ут, — отвечал через пруд Степан. — Слыхал я — отдумали! Из верных источников.