Читать «Гаспаров» онлайн - страница 90

За этими заготовками, которые неведомо когда прочту, и за подготовкой к лекциям я почти не успеваю делать свое дело. О французском стихе Цветаевой все подсчеты я сделал, а писать не решаюсь: не с кем посоветоваться по произносительной части. А там есть странности: например, она рифмует vite - butent, mur -avenir, nourrisse - suce: как будто по-немецки, где можно рифмовать dick - zuruck. И даже: Trognes rouges, rires laids.

- Oignons-le! Aspergeons-le!

Подборку текстов праздничных «стихов на случай» Маяковского² я сделал; даже восторженный Устинов³, видя это, не удержался от вопроса: «Вы собираетесь специально писать о плохих стихах Маяковского?». Но даже думать над ними еще не начинал. Кстати, у этого молодого человека, что ни разговор, то обнаруживается новая область интересов: он и по кино занятия ведет, и албанскому языку в Ленинграде учился. Он напросился писать у меня одну из полугодовых курсовых; я дал ему три стихотворения для комментария по поэтике, как у нас к «Воробьевым Горам»⁴; авось, проверяя его, сам чему-нибудь научусь.

Я забыл Вам рассказать о неожиданном разговоре. Когда я был в Ванкувере, то гостеприимица-феминистка, жена моего коллеги-стиховеда* <На полях: *Я только что получил письмо от нее, где, между прочим, сказано (перевожу буквально) «Ваша мирная интенсивность делает Вас хорошим гостем». Чувствую, что комплимент, а понять до конца не могу>, вдруг стала сильно ругать Аверинцева, которого слышала в Оксфорде: «поверхностно и самовлюбленно». Я спорил, давал даже ей мои (известные Вам) «Разговоры С.С. Аверинцева»⁵, благо были при себе, - но безуспешно. Это не стоило бы воспоминания, если бы не одна фраза: «Почему он думает, что в Англии его все так любят?» Дело в том, что когда-то почти буквально то же сам Аверинцев сказал о М.Е. Грабарь-Пас -

сек⁶: «Почему она так уверена, что Тахо-Годи к ней хорошо относится?» Я-то знаю, почему: потому что она сама к Тахо-Годи хорошо относилась.

<...>

Я начал это письмо 12 октября, в «Колумбов день» 500-летия открытия Америки - я думал, здесь это будет праздник с фейерверком, а здесь это отмечалось покаяниями и поминаниями жертв испанского завоевания. По-моему, это хорошо. Я эту дату знал, по-

7

тому что это день рождения моего товарища - того, в лето смерти которого мы с Вами случайно встретились в Риге, и я от отупения не понимал, с кем я говорю. Кончаю неделю спустя. За неделю эту ничего нового не сделал - это меня уже пугает. При моей педагогической бездарности много сил уходит на подготовку (и исполнение) лекций. Если останусь в Лос-Анджелесе, где можно будет читать по готовому, - тогда хорошо <...>; но может быть, и не останусь -там не могут найти на меня денег.

Я попробую вложить в это письмо светокопию первой книжки Флейшмана⁸, которой у нас нет. По поводу статьи «Автобиографическое в “Августе”» я спросил его: «А Вы не думаете, что Пастернак мог моделировать начало своего творчества от падения с лошади -взяв за образец автобиографию Бальмонта?» Бальмонт в 20 лет выбросился из окна (кажется, от первой жены) и после этого, лежа в гипсе, стал бурно писать, выучил испанский язык итд. Но Флейш-ману этого очень не хотелось. Решили, что скорее они оба следовали общему архетипическому источнику - скажем, мифу о Тиресии, который ослеп и стал пророком.