Читать «Гаспаров» онлайн - страница 86
User
Письмо М.Л. Гаспарова И.Ю. Подгаецкой
0 1 12.7.1990.
*
Из писем к И.Ю. Подгаецкой
Дорогая Ирина Юрьевна,
поклон Вам от Флейшмана 1. В Стэнфорде я, действительно, оказался с ним в одной квартире - Вы помните, разговор о таком варианте начинался еще при Вас на Костиной кухне. Я очень стараюсь не быть ему в тягость, а он - мне; со стороны это, наверное, выглядит даже немного забавно. Я спросил его, чем он сейчас занимается, - он ответил: во-первых, философскими занятиями Пастернака, разбирая с Дорцвейлером 2 светокопии его учебных бумаг; во-вторых, томом публикаций «Русский эмигрантский Париж»; в-третьих, современной русской культурной ситуацией - для этого он в Москве скупал всю уличную периодику как этнографический материал. (Другой здешний коллега, мандель-штамовед Г. Фрейдин 3 (два Гаспарова 4, два Фрейдина...) и вовсе стал специалистом по перестройке, брал интервью у Горбачева итд.). Поэтому о Пастернаке у меня с ним разговора еще не было. <...>
Письма к Ирине Юрьевне Подгаецкой, вместе с письмами к Нине Владимировне Брагинской и Наталье Сергеевне Автономовой, подготовлены к изданию в «Новом издательстве» (Москва).
чется показать начальству, что она пригласила не узкого слависта-стиховеда, а великого человека на все руки. Тогда попробую поговорить. Если будет такой доклад - смешно будет: читает человек по-английски, а задаваемые вопросы понимает через переводчиках Описывать мои собственные языковые переживания не буду. В одном английском докладе на цветаевской конференции 5 были большие французские цитаты, и мне с горя показалось, что я уже и по-французски понимаю легче, чем по-английски, потому что у французов хоть слова не редуцируются до такого безобразия. Но увы, только показалось. Кажется, это был доклад с родными Вам средневековыми параллелями: у Цв. есть берлинское стихотворение, начинающееся «Ночные шопота - шелка...» и кончающееся: «И в эту суету сует - сей меч: рассвет»; докладчица усматривала в этом традицию провансальской альбы. А еще в каком-то докладе в связи с Рильке упоминалась Луиза Лабе 6, которую он переводил. Я уже не помню, о чем успел и о чем не успел Вам написать в прошлый раз; конференция была с таким феминистическим уклоном, что даже странно, что Луиза упоминалась только раз. Когда единственный раз хватило времени на прения, то заключались они в том, что Викт. Швейцер 7 кричала: «у нас конференция по филологии, а не по сексопатологии!» - а молодые голоса кричали в ответ: «а вы -ретрограды!» - а с двух сторон зала пытались говорить умиротворяющие слова положительный литовский человек Томас Венцлова (которому у Бродского посвящен цикл, кажется, в «Урании»; я о нем слышал еще от моей аспирантки, которая с ним училась) и я; а Бродский, откинувшись на диване располневшим неврастеническим демоном, восклицал, какие все монстры. Простите, если я это уже описывал: больно уж врезалась в память такая картина. Кстати, по цветаевской текстологии у них такие же проблемы, как у нас: разрозненные поздние поправки в ранних стихах; но тут, по крайней мере, редактор американского ее издания - смирный человек, похожий на худую потрепанную птицу, - честно сказал, что за основной текст они брали те варианты, которые им больше нравились, и все тут. Нам бы так. Вы помните, в 1915-35 гг. в русской текстологии была мода класть в основу не последние, а первые редакции - только потом явился культ последней авторской воли; у меня ощущение, что сейчас, когда нам хочется того же, это такая же реакция на советскую
