Читать «Всерьез» онлайн - страница 33

— Тоби…

Его строгий голос горячей волной проходит по позвоночнику, и мне хочется как бы податься навстречу, потереться и довольно помурчать, чтобы он из строгого стал глухим и нежным с хрипотцой.

— Вот не надо тут «Тоби». Я серьезно. Одно дело, если б ты меня не хотел — хорошо, понятно. Но отказывать только потому, что боишься, что люди подумают — это совсем другое, и так не пойдет.

Внезапно он проводит ладонью мне по щеке, и я вжимаюсь в нее и хочу, так хочу.

— Поверить не могу, что ты пытаешься затащить меня в постель.

— Да ты уже в постели.

Он улыбается мне своей необычной, застенчивой улыбкой.

— Ну, давай. — Я не то что выкладываю все карты на стол, а скорее вышвыриваю из окна всю колоду. — Скажи, что меня не хочешь.

Я жду, что он сейчас так и ответит. Практически слышу уже. И готовлюсь. И как бы слишком поздно понимаю, что даже если он не всерьез, а просто отмахнется, чтобы я ушел, то по моему глупому сердцу это все равно жахнет кувалдой. А потом думаю, что, может, он и прав. Может, мне еще слишком девятнадцать для такого. Потому что тут вам не игрушки, тут большое и настоящее, и я, наверное, расшибусь вдребезги об эту настоящесть.

— Не могу понять, — шепчет он, — соблазняют меня или дубиной по голове и в пещеру.

— А вдруг тебе немного и того, и другого хочется?

От этого он опять краснеет, и я вижу, как румянец сползает, что ли, вниз по его оголенной шее. Я смелею — только с Лори так бывает — забираюсь с ногами на кровать и сажусь верхом на него. С этим у меня практики маловато. В голове-то я себе, естественно, представляюсь таким грациозным ковбоем, который взлетает на него одним движением. А на самом деле скорее вскарабкиваюсь, а потом плюхаюсь сверху, но главное, результат-то достигнут, верно? И лучше б, конечно, без моих штанов и без одеяла, но я все равно могу чувствовать Лори под всеми этими тряпками.

И его член, который, кажется, очень даже соблазнился.

У него… не то чтобы перехватывает дыхание, но неконтролируемый выдох говорит мне, какое Лори совершает над собой усилие.

Весь этот контроль. И он разрешает мне развязать себя, как бант.

Боже мой. Не мужчина, а идеал. Настоящий, блин, идеал.

— Это ж, ну, классика, — говорю я ему.

Сидя верхом, я возвышаюсь над ним, так что ему приходится запрокинуть назад голову, чтобы посмотреть на меня. И в глазах у него такой голодный штормовой блеск.

— Что?

— Риторический подход.

Он пытается рассмеяться, получается нервно.

— Не думаю, что люди, как правило, сдают свою добродетель перед лицом рационального аргумента.

— Да ладно, в семнадцатом веке только так и делали, не знал? Есть целая ветвь, ну, не любовной, а сношальной поэзии, что ли, которая вся про то, как убедить бабу тебе отдаться, потому что… и далее по списку, от «все однажды умрем, так почему бы и нет» до «нас укусила одна и та же блоха, так что нам теперь все равно крышка».

Он вроде как молчит, но тело подо мной звучит, и еще как. Громогласно. Улыбаюсь ему.