| The child begins to cry now that he is pulling no more faces. | Он больше не строит гримас, и девочка начинает плакать. |
| Adolf tries to pacify her, but she only cries the more loudly and he has to put her down. | Адольф пытается ее успокоить, но она плачет сильней и сильней, и он спускает ее на землю. |
| "We seem to have turned into first-rate bogeymen," growls Kosole. | - Мы стали, верно, настоящими пугалами, -ворчит Козоле. |
| "Who wouldn't be scared of such a prize front-line phiz," Willy explains to him, "it must just give them the creeps." | - Ну еще бы. От окопного рыла хоть кого жуть возьмет, - говорит Вилли. |
| "We smell of blood, that's what it is," says Ludwig Breyer wearily. | -От нас пахнет кровью... В этом все дело,-говорит Людвиг Брайер. |
| "Well, we must have a jolly good bath," replies Jupp, "and perhaps that will make the girls a bit keener too." | - Вот помоемся, - мечтает Юпп, - тогда, наверное, и девчонки будут поласковей. |
| "Yes, if bathing were all there is to it," answers Ludwig pensively. | - Ах, если бы достаточно было только помыться, -задумчиво откликается Людвиг. |
| Listlessly we trudge onward. | Раздосадованные, движемся мы дальше. |
| We had pictured our entry into our own country after the long years out there rather differently from this. | После стольких лет войны мы не так представляли себе возвращение на родину. |
| We imagined that people would be waiting for us, expecting us; now we see that already everyone is taken up with his own affairs. | Думали, нас будут ждать, а теперь видим: здесь каждый по-прежнему занят собой. |
| Life has moved on, is still moving on; it is leaving us behind, almost as if we were superfluous already. | Жизнь ушла вперед и идет своим чередом, как будто мы теперь уже лишние. |
| The village, of course, is not Germany; all the same the disappointment sticks in our gizzard, and a shadow passes over us and a queer foreboding. | Деревня эта, конечно, еще не вся Германия, но досада подступает к самому горлу, и тень набегает, и в душу закрадывается странное предчувствие. |
| Carts rattle past, drivers shout, men look up as they pass, then fall again to their own thoughts and cares. | Телеги громыхают мимо, возницы покрикивают, люди бегло взглядывают на нас и спешат дальше, занятые своими мыслями и заботами. |
| The hour is pealing from the church tower; the damp wind sniffs us as it goes by. | Бьют часы на колокольне, и сырой ветер дышит нам в лицо. |
| Only an old woman with long bonnet strings is running indefatigably along the column, and in a tremulous voice is asking for a certain Erhard Schmidt. | И только какая-то старушка в чепце с длинными лентами обегает без конца наши ряды и робко расспрашивает всех о некоем Эрхарде Шмидте. |
| We are billeted in a large outhouse. | Под постой нам отводят огромный сарай. |
| Though we have marched a long way no one wants to rest. | Но хоть мы и отмахали десятки километров, спать никому не хочется. |
| We go off to the inn. | Мы отправляемся в трактиры. |
| Here is life in plenty, and a turbid wine of this year's vintage. It tastes wonderful, and works powerfully in the legs, so we are the more content to sit. | Там - большое оживление. Есть мутное вино, уже этого года, замечательно вкусное. Оно здорово бросается в ноги. Тем приятней сидеть здесь. |
