| And suddenly, one day, clear and vivid before me I see a wall of mud, a loop-hole, a rifle with a telescopic sight, and behind it a cold, watching, tense face: Bruno M?ckenhaupt, the best sniper in the battalion, who never missed. | И как-то раз я вдруг ясно увидел перед собой глинобитную стену, бойницу, винтовку с оптическим прицелом и прильнувшее к ней холодное, настороженное лицо - лицо Бруно Мюкенхаупта, лучшего снайпера батальона, никогда не дававшего промаха. |
| I jump up-I must go and see what he is doing-what he makes of it all now. | Я вскакиваю, - я должен знать, что с ним, как он вышел из этой переделки. |
| A high house with many flats. | Высокий дом со множеством квартир. |
| The stairs are running wet It is Saturday, and everywhere there are buckets, scrubbing-brushes and women with their dresses tucked up. | Лестница истекает влагой. Сегодня суббота, и повсюду ведра, щетки и женщины с подоткнутыми юбками. |
| A shrill bell, far too noisy for the door. | Резкий звонок, слишком пронзительный для этой двери. |
| Hesitatingly someone opens. | Открывают не сразу. |
| I ask for Bruno. | Спрашиваю Бруно. |
| The woman admits me. | Женщина просит войти. |
| M?ckenhaupt is in his shirt sleeves on the floor playing with his daughter, a little girl of five or thereabouts, with straw-coloured hair and a big blue bow. | Мюкенхаупт сидит на полу без пиджака и играет со своей дочкой, девочкой лет пяти с большим голубым бантом в светло-русых волосах. |
| With silver paper he has laid down a river over the carpet and set little paper boats on it. | На ковре речка из серебряной бумаги и бумажные кораблики. |
| Some have tiny tufts of wadding fixed on them -these are the steamers, with little celluloid dolls for passengers. | В некоторые наложена вата - это пароходы: важно восседают в них маленькие целлулоидные куколки. |
| Bruno is contentedly smoking a long, curly pipe. On the porcelain bowl is a picture of a solider kneeling and taking aim, with the legend: Use Eye and Hand for the Fatherland! | Бруно благодушно покуривает небольшую фарфоровую трубку, на которой изображен солдат, стреляющий с колена; рисунок обведен двустишием: "Навостри глаз, набей руку и отдай отечеству свою науку!" |
| "Hullo, Ernst," says Bruno, giving the little girl a pat and leaving her to go on with her play. | - Эрнст! Какими судьбами? - восклицает Бруно и, дав девочке легкий шлепок, поднимается с ковра, предоставляя ей играть самой. |
| We go to the sitting-room-a sofa and chairs of red plush, crochetted antimacassars spread over the backs, the floor so polished that I slip on it. | Мы проходим в гостиную. Диван и кресла обиты красным плюшем, на спинках - вязаные салфеточки, а пол так натерт, что я даже поскользнулся. |
| Everything is neatly in its place; big conch shells, knick-knacks and photographs on the sideboard, and among them, in the middle, on red velvet under a glass dome, Bruno's medals. | Все сверкает чистотой, все стоит на своих местах; на комоде - бесчисленное количество ракушек, статуэток, фотографий, а между ними, в самом центре, на красном бархате под стеклом - орден Бруно. |
| We talk about the old times.-"Have you still got your marksman's card?" I ask. | Мы вспоминаем прежние времена. - А у тебя сохранился твой список попаданий? |
