| The large bay windows were naked, the floor was stripped, and a border of dark polish went round the tract of pale boarding. | Огромные эркерные окна были неприкрытыми, пол был голым и темные плинтуса шли вокруг светлых досок. |
| In the faded wallpaper were dark patches where furniture had stood, where pictures had hung. | На выцветших обоях темнели темные пятна в местах, где стояла мебель и где висели картины. |
| The sense of walls, dry, thin, flimsy-seeming walls, and a flimsy flooring, pale with its artificial black edges, was neutralising to the mind. | Ощущение стен - сухих, тонких, легких, - и тонких досок пола, бледных, с темными плинтусами, - все это слилось в уме в одну пелену. |
| Everything was null to the senses, there was enclosure without substance, for the walls were dry and papery. | Чувства ничего не воспринимали, это было ограждение без наполнения, потому что эти стены были сухими и бумажными. |
| Where were they standing, on earth, or suspended in some cardboard box? | Стояли ли они на земле или же были частью картонной коробки? |
| In the hearth was burnt paper, and scraps of half-burnt paper. | В очаге лежала куча жженой бумаги и обрывки листов, еще не успевших сгореть. |
| 'Imagine that we passed our days here!' said Ursula. | - Только представь себе, что мы здесь проводили свои дни! - воскликнула Урсула. |
| 'I know,' cried Gudrun. 'It is too appalling. | - Я знаю, - воскликнула Урсула. - Это слишком омерзительно. |
| What must we be like, if we are the contents of THIS!' | Какими же мы должны быть, если мы наполняли вот это! |
| 'Vile!' said Ursula. 'It really is.' | - Отвратительно! - сказала Урсула. - Это действительно отвратительно. |
| And she recognised half-burnt covers of 'Vogue'-half-burnt representations of women in gowns-lying under the grate. | И она признала в полусгоревших обрывках, лежавших под каминной решеткой, обложки журнала "Вог" - полусгоревшие образы нарядных женщин. |
| They went to the drawing-room. | Они прошли в гостиную. |
| Another piece of shut-in air; without weight or substance, only a sense of intolerable papery imprisonment in nothingness. | Еще одно облако сжатого воздуха, лишенное веса или материи, и только ощущение невыносимого бумажного заточения в пустоте. |
| The kitchen did look more substantial, because of the red-tiled floor and the stove, but it was cold and horrid. | Кухня выглядела более внушительно, потому что полы в ней были из красной плитки и здесь стояла плита, холодная и ужасающая. |
| The two girls tramped hollowly up the bare stairs. Every sound reechoed under their hearts. They tramped down the bare corridor. | Девушки стали подниматься наверх и их каблуки гулко стучали по голым ступенькам. Каждый звук эхом отдавался в их сердцах. |
| Against the wall of Ursula's bedroom were her things-a trunk, a work-basket, some books, loose coats, a hat-box, standing desolate in the universal emptiness of the dusk. | В спальне Урсулы вдоль стены стояли ее вещи -чемодан, корзина для рукоделия, несколько книг, громоздкие пальто, шляпная коробка, - все это одиноко стояло во всеобщей сумрачной пустоте. |
| 'A cheerful sight, aren't they?' said Ursula, looking down at her forsaken possessions. | - Веселенькое зрелище, да? - сказала Урсула, глядя на свои позабытые вещички. |
| ' Very cheerful,' said Gudrun. | - Очень, - ответила Гудрун. |
