Читать «Великий Моурави 6» онлайн - страница 64

"Барсы" искренне восхищались выдумкой удивительного турка. Добродушное

выражение лица, свободного от

морщин, и пушистые усы делали Халила особенно обаятельным. Помолчав, он в свое

оправдание сказал:

- Видит аллах, я не хотел обманывать мать, но так как убытков она от

этого не терпит, то и обмана нет. Судьба меня

тоже обманула, и я даже терплю убыток, ибо редко путешествую и мало записываю.

Но надежда не покидает меня, и я жду.

Когда мой Ибрагим еще немного подрастет и поймет, что жадность не украшает дни

жизни, я вспомню о кораблях и

верблюдах.

- Непременно будет так, - пообещал Матарс.

- Красивый у тебя сын, ага Халил.

- Аллах еще не додумался, как сына иметь без жены. Ибрагим - сын

соседки, что живет в третьем доме справа от

дома моей матери. Но если у меня родятся хоть десять сыновей, все равно Ибрагим

- мой старший сын.

- А я решил... - замялся Элизбар. - Так с тобою...

- Невежлив, хочешь сказать, эфенди? Привык, "ягненок" с шести лет у

меня. Раньше не догадался учить

вежливости, а в семнадцать лет поздно. Предопределение аллаха... Это еще можно

терпеть, и даже все остальное не опасно,

если б не халва.

- Халва?! - удивились "барсы".

- Эту сласть сильнее, чем своих братьев, любит он. Едва солнце

благосклонно сбросит на землю еще короткие лучи,

уже Ибрагим бежит за халвой. Три акче каждый день, расточитель, на халву тратит.

Я раньше поучал: "Ибрагим, пробуди

свою совесть! У тебя два брата и сестра, купи им лучше лаваш. А он смеется: "Все

равно всех не накормишь. Пусть хоть

один сын будет у матери сытый и красивый. Бедность не большое украшение, а от

сытых даже шайтан убегает, не любит

запаха еды". Я промолчу, ибо сам научил его недостойным мыслям. Но, видя, как он

старательно поедает халву, не

вытерплю: "Ибрагим, разве Мухаммед не наставлял, что милосердие приближает

человека к Эдему?" А этот ягненок, не

подумав и четверть базарного часа, отвечает: "Видит небо, ага Халил, я не

тороплюсь в Эдем. Пусть Мухаммед более

достойных призывает".

Сперва я сердился, а теперь, когда ему семнадцать, поздно поучать, тем

более... он прав.

- Но, ага Халил, что ты усмотрел плохого в халве?

- Да не будет сказано, что Халил придирчив. С шести лет я учил его

читать не только коран, но и те книги, которые

лежат вот тут, на верхней полке, учил переписывать не только коран, но и

сказания, тихо напевать звучные песни, учил

соединять и разъединять числа. Потом сам читал ему "Тысячу и одну ночь", учил

любоваться антиками, красивыми садами,

освещенными солнцем или луной, учил радоваться приливу и отливу Босфора,

находить радости в познании истины, а он

всем откровениям предпочитает мизерную халву! Это ли не насмешка?

- А мне, ага Халил, сразу понравился его благородный разговор, и вид

его приятен, - сказал Ростом.

- И передо мной он таким предстал, - заметил Дато.

- Не удостаиваете ли меня утешением? Или правда, - Халил с надеждой