Читать «Великий Моурави 6» онлайн - страница 64
Анна Арнольдовна Антоновская
"Барсы" искренне восхищались выдумкой удивительного турка. Добродушное
выражение лица, свободного от
морщин, и пушистые усы делали Халила особенно обаятельным. Помолчав, он в свое
оправдание сказал:
- Видит аллах, я не хотел обманывать мать, но так как убытков она от
этого не терпит, то и обмана нет. Судьба меня
тоже обманула, и я даже терплю убыток, ибо редко путешествую и мало записываю.
Но надежда не покидает меня, и я жду.
Когда мой Ибрагим еще немного подрастет и поймет, что жадность не украшает дни
жизни, я вспомню о кораблях и
верблюдах.
- Непременно будет так, - пообещал Матарс.
- Красивый у тебя сын, ага Халил.
- Аллах еще не додумался, как сына иметь без жены. Ибрагим - сын
соседки, что живет в третьем доме справа от
дома моей матери. Но если у меня родятся хоть десять сыновей, все равно Ибрагим
- мой старший сын.
- А я решил... - замялся Элизбар. - Так с тобою...
- Невежлив, хочешь сказать, эфенди? Привык, "ягненок" с шести лет у
меня. Раньше не догадался учить
вежливости, а в семнадцать лет поздно. Предопределение аллаха... Это еще можно
терпеть, и даже все остальное не опасно,
если б не халва.
- Халва?! - удивились "барсы".
- Эту сласть сильнее, чем своих братьев, любит он. Едва солнце
благосклонно сбросит на землю еще короткие лучи,
уже Ибрагим бежит за халвой. Три акче каждый день, расточитель, на халву тратит.
Я раньше поучал: "Ибрагим, пробуди
свою совесть! У тебя два брата и сестра, купи им лучше лаваш. А он смеется: "Все
равно всех не накормишь. Пусть хоть
один сын будет у матери сытый и красивый. Бедность не большое украшение, а от
сытых даже шайтан убегает, не любит
запаха еды". Я промолчу, ибо сам научил его недостойным мыслям. Но, видя, как он
старательно поедает халву, не
вытерплю: "Ибрагим, разве Мухаммед не наставлял, что милосердие приближает
человека к Эдему?" А этот ягненок, не
подумав и четверть базарного часа, отвечает: "Видит небо, ага Халил, я не
тороплюсь в Эдем. Пусть Мухаммед более
достойных призывает".
Сперва я сердился, а теперь, когда ему семнадцать, поздно поучать, тем
более... он прав.
- Но, ага Халил, что ты усмотрел плохого в халве?
- Да не будет сказано, что Халил придирчив. С шести лет я учил его
читать не только коран, но и те книги, которые
лежат вот тут, на верхней полке, учил переписывать не только коран, но и
сказания, тихо напевать звучные песни, учил
соединять и разъединять числа. Потом сам читал ему "Тысячу и одну ночь", учил
любоваться антиками, красивыми садами,
освещенными солнцем или луной, учил радоваться приливу и отливу Босфора,
находить радости в познании истины, а он
всем откровениям предпочитает мизерную халву! Это ли не насмешка?
- А мне, ага Халил, сразу понравился его благородный разговор, и вид
его приятен, - сказал Ростом.
- И передо мной он таким предстал, - заметил Дато.
- Не удостаиваете ли меня утешением? Или правда, - Халил с надеждой