Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 68

прославлено делами. Арсен прикрыл платком клетку, и говорящая птица там

беспрестанно что-то глухо бормотала. Беридзе решили сами поднести подарок: ведь

дед Димитрия может спутать, и Моурави не услышит их фамилии.

Но Иванэ явно предпочитал бурку. Он держался ближе к деду Димитрия: "Еще

Моурави подумает, что я горжусь подарком Беридзе". Очевидно поэтому он настоял,

чтобы с него взяли за дорогую шерсть увеличенный взнос, как с самого богатого,

хотя в Носте было много и богаче его.

Вышел мествире и в стихах, под напев гуда, прославил жену Великого

Моурави, красоту и ум Русудан - "лучшей из лучших". Вот она грядет, неся радость

друзьям. Одна Русудан умеет так войти, одна Русудан умеет так всем улыбаться и

сразу, легким движением руки, привлечь к себе сердца.

Подарки, с восхвалениями в стихах и с незамысловатыми пожеланиями,

грудами ложились у ног Русудан, а вышивки и кружева - вокруг нарядно убранной

тахты.

Настала очередь подарков от деревень. Вперед выступил Арсен. Пожелав

прекрасной госпоже многие годы радовать подданных, он горделиво заявил, что хотя

подарок от их семьи скромный, но такого не видел еще никто и не имеет даже ни

одна царица.

Предвкушая изумление гостей, Арсен с предельным изяществом опустил клетку

возле тахты и эффектно откинул платок. И тотчас весело воскликнул Автандил:

- Отец! В точности такой был у тебя! Помнишь, он ссорился со всеми

пятьюдесятью попугаями, но особенно ревновал тебя к розовому красавцу! -

Автандил приподнял клетку и выкрикнул по-персидски: - Селям!

Попугай в ответ разразился отборной бранью по-гречески. Саакадзе

приподнял бровь: еще мальчиком изучал он в монастыре греческий язык. Бежан густо

покраснел и предпочел скрыться за чью-то спину. Трифилий благодушно погладил

бороду, он счел нужным выступить с пасторским увещанием на греческом языке.

Попугай покосился на рясу и радостно выкрикнул: "Христос воскресе!"

В дарбази поднялся смех, возгласы одобрения, ибо только это и было понято

всеми. Гости с любопытством разглядывали говорящую птицу. Русудан молчала, она

заметила смущение Бежана. Тогда Саакадзе поблагодарил раскрасневшегося от

удовольствия Беридзе и велел отнести клетку в сад и повесить на дерево -

вероятно, попугай соскучился по зелени...

Потом преподносили свои незатейливые подарки крестьяне из окрестных

деревень, говорились искренние слова, сыпались пожелания.

Наконец дед Димитрия решил, что время между глупой птицей и диковинной

буркой достаточно удлинилось. Он выпрямился, как джигит, сбивший с шеста кубок,

молодцевато подправил усы и приблизился к Русудан, сопровождаемый прадедом

Матарса, несшим на вытянутых руках скрытый кашемировой шалью подарок. И внезапно

дед и прадед на миг обомлели: рядом с ними важно выступал Иванэ, незаконно

пристроившийся к торжественному шествию. Он избегал негодующих взглядов, но

упорно не отходил от тючка. Изгнание птицы встревожило Иванэ, и сейчас он из

кожи лез, чтобы доказать свою непричастность к скверной птице, тем более, что