Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 443

Русудан с Омаром и двумя верными ностевскими дружинниками проверила, не

обвалилась ли, не обнаружена ли врагами дорога спасения. Вслед за Русудан надели

простые одежды Хорешани и Дареджан; их примеру последовали все слуги. И жизнь

находящихся в замке походила больше на жизнь воинов в крепости, ожидающих осады.

Еду готовили обыденную, вино из глиняных кувшинов разливали скупо.

Разговор велся суровый и краткий, без веселья и шуток.

Русудан сама обходила посты малочисленной стражи, в сумерки или на

рассвете поднималась на верхние площадки сторожевых башен и зорко вглядывалась в

лощину, подернутую трепетной светотенью. Ощущение постоянной опасности не

оставляло Русудан. Нередко она и Хорешани сменяли утомленных стражников и,

облокотясь на копья, высказывали сомнения: удержат ли девять муз ахалцихского

владетеля от сговора с Хосро-мирзою? Был бы Арчил-аверный глаз"... но его взял с

собой Георгий; хотел дня на три, но Русудан возразила: Моурави он больше нужен,

пусть пребывает в рядах сражающихся.

В ту памятную ночь, когда Саакадзе перед уходом посвящал Русудан в свои

планы, она в раздумье промолвила: "Не следует заблуждаться, не друзьями

окружены. Если придется покинуть замок через тайный ход, ограниченное число

людей обеспечит быстроту ухода... О дальнейшем тоже не утруждай себя

беспокойством. Из леса я направлю гонца в Мухрани. Прибудет помощь - достигнем

Самухрано. Там будем ждать тебя".

В потемневших глазах Русудан отражались суровость и непоколебимая воля.

Склонившись к плечу Русудан, мягко проводившей длинными, всегда прохладными

пальцами по его непокорным волосам, Георгий знал, что он может спокойно покинуть

замок. Воинственный нрав древних амазонок, окрасивших вражеской кровью лагуны

Колхиды, жил в стойкой Русудан.

Накануне отъезда "барсов" произошло маленькое столкновение между отцами и

детьми. Иорам Саакадзе и Бежан, сын Эрасти, вооружившись, потребовали, чтобы их

взяли в поход, - их кони уже оседланы, шашкам надоело скучать в ножнах, в

седьмом ряду второй полусотни есть два свободных места: они не позволят

уподоблять себя петухам, удел которых стеречь кур. Им невмоготу больше теплая

постель, притупляющая зоркость истых дружинников, им наскучило спокойно садиться

за обеденную скатерть, им надоело изучать турецкую речь. Почему они должны

ловить бабочек, а не недругов, как делают взрослые, которые думают только о

своих удовольствиях? И если их не возьмут в бой, пусть у них отныне хоть лопнет

голова от жара, они не разрешат прикладывать себе ко лбу листья чертополоха или

лаконоса, они будут выть от резей в животе, но не притронутся к соку молочая, и

наотрез откажутся ходить в баню - пусть каджи затрясется через полгода от вида

их волос, перед которыми щетина кабана будет казаться шелковой ниткой!

Саакадзе сочувственно выслушал доводы и угрозы, "барсы", умышленно

хмурясь, молчали, но Папуна разразился такой бранью, какой от него никто и

никогда не слыхал. Чем только не окрестил он зарвавшихся "барсят", оказавшихся