Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 135
Анна Арнольдовна Антоновская
вместо униженных поклонов и клятв верности он дерзко бросает оскорбление
советнику шаха!
Ханы тяжело молчали, с тревогой поглядывая на грозного "льва Ирана", но
шах продолжал внимательно разглядывать Керима. Он, как всегда, угадывал
благородство: смельчак лучше погибнет, чем позволит оплевать себя, и неожиданно
спросил, как Керим попал к Али-Баиндуру. "Остаться жить!" - сверкнуло в мозгу
Керима... Али-Баиндур не осмелился сказать шаху, что получил Керима от Саакадзе,
и он смело рассказал, как, будучи каменщиком, он воздвигал дворец Али-Баиндуру
и, в изобилии наглотавшись пыли, остановился, чтобы вдохнуть воздуха. Тут же он
получил удар палкой по спине: "Ты что, презренный раб, осмелился кейфовать?" На
окрик надсмотрщика он, Керим, ответил: "Да отсохнет рука, обрывающая чудо, ибо
на долю бедняков редко выпадает кейф". Заметив одобрительную усмешку шаха,
Керим, совсем осмелев, продолжал:
- Аллах подсказал доносчику побежать к Али-Баиндуру. Выслушав о дерзости
каменщика, хан сказал: "Как раз такого ищу". Назначив сначала оруженосцем, хан
через сто базарных дней выучил меня опасному делу. Как священную книгу,
перелистывал аллах годы и хан неизменно одобрял мои способы добывать в чужих
землях слухи, отражающие истину... И по прибытии из Гурджистана хан выразил
удовольствие видеть своего помощника невредимым и нагруженным ценным товаром...
Керим притворялся, что не догадывается о вероломстве Баиндура. Иначе,
даже в случае спасения, он не мог бы вернуться в Гулаби.
Шах минуту молчал, и никто из советников не осмелился нарушить раздумье
повелителя. И вдруг зазвучал голос. Нет! Это не был голос рыкающего "льва
Ирана", не был голос грозного шах-ин-шаха. Нежнейшие звуки лютни разливались в
воздухе... И казалось, Габриел, легко взмахивая крыльями, услаждает правоверных
сладчайшим ветерком.
В смятении Караджугай-хан откинулся к стене. Безумный страх охватил Юсуф-
хана: "Да будет проклят Али-Баиндур, натолкнувший его, Юсуфа, на разговор,
вызвавший превращение Аббаса в ангела!.."
Эреб-хан моргнул раз, другой... Да прославится имя аллаха! На троне
вместо шаха - золотая чаша, наполненная рубиновым вином. Язык Эреба не помещался
во рту, он высовывался и вздрагивал, как у истомленного жаждой пса.
Бледные, с трясущимися руками, внимали советники неземному голосу.
- Аллах в своем милосердии неизменно благословляет кладку каменщиков, ибо
они помогают всевышнему украшать созданную им землю. Они вкладывают свой,
угодный аллаху, труд в стены мечети, в роскошные ханэ, в легкие мосты,
соединяющие берега, и в прохладные лачуги правоверных. И в минуту раздумья я,
шах Аббас, удостоился услышать благоухающий шепот аллаха: "Воззри милостиво на
стоящего у твоего священного трона, и пусть его слова, подобно камню, будут
правдивы и крепки. Да послужит кладка каменщика воздвижению башни величия
Ирана".
Керим вздрогнул. Странный озноб охватил его, ноги подкашивались, и глаза
приковались к озаренному ласковой улыбкой лицу шаха. И таким близким и родным