Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 134

вздохнул: уже это хорошо, ибо Юсуф, явно подстрекаемый тайной просьбой Баиндура,

стремится уничтожить зоркого стража царя Луарсаба.

Пристально оглядел шах Аббас вошедшего и застывшего у порога Керима.

Приятная наружность и скромность располагали к пришельцу, но шах знал: не всегда

хамелеон рядится в отталкивающие цвета.

- Караджугай-хан усладил мой слух рассказом о твоих путешествиях по

Гурджистану. Ты удостоен мною лично сказать, что ты созерцал и что слышал

полезного и вредного для Ирана?

- Всемогущественный шах-ин-шах, - Керим склонился до ковра, - под твоим

солнцем Ирану нечего страшиться тщетных усилий воробьев стать соловьями.

- А Саакадзе ты тоже считаешь воробьем?

- Милостивый шах-ин-шах, если бы Саакадзе был даже слоном, он не смог бы

хоботом притягивать к себе обратно птиц, налетевших на зерна Теймураза.

- До меня дошло, - вмешался Юсуф-хан, - что ты был принят Саакадзе, сыном

собаки, почетно и одарен не в меру.

- Неизбежно мне ответить тебе, хан, что я нужен Саакадзе, как шакалу

опахало...

Эреб-хан фыркнул, Караджугай одобрительно моргнул глазом, ибо заметил

спрятанную в усах шаха улыбку.

- Но похож ли сейчас на свирепого полководца старший "барс"? Ты видел и

слышал его? - сощурился Эреб-хан.

- Стремился, хан из ханов, но не всегда желание совпадает с начертанным

судьбой... Как раз в тот день, когда я пригнал караван и сам, переодетый турком,

хотел направить верблюдов к дому Саакадзе, он с ханум и сыновьями выехал в

Ананури на свадьбу князя Эристави с дочерью кахетинского безумца, возомнившего

себя царем. Мне и Попандопуло, из лавки которого мы смотрели на их проезд,

осталось только вздыхать о неудаче.

- А почему ты так вежливо произносишь имя изменника, не прибавляешь "сын

собаки"?

- Непременно потому, Юсуф-хан, что у турок собака священна.

- А ты разве турок?

- Слава аллаху, нет! И если бы пророку было угодно вложить в мои руки

шашку, я бы не бежал с Марткобской равнины, как заяц от собачьего лая.

- Аллах! - вскрикнул побагровевший Юсуф, вспомнив, как он ловко скрылся

на чужом верблюде из Марткоби. - Этот раб дорожит своей головой, как гнилым

яблоком!..

- Ибо без желания аллаха и повеления шах-ин-шаха, - Керим снова склонился

ниц, - и волос не упадет с моей головы.

Малиновые пятна поползли по лицу Юсуфа, он чувствовал, что ханы одобряют

дерзкого, но он обещал тайному гонцу Али-Баиндура, что Керим будет растерзан

палачами, и возмущенно крикнул:

- Как смеешь, презренный раб, упоминая изумрудное имя всемогущего шах-ин-

шаха, не добавлять восхваления!

- Да будет тебе известно, усердный хан: изумруд подобен улыбке аллаха, он

озаряет наместника неба, а неуместное восхваление только смешит умных и радует

глупцов.

Юсуф-хан вскочил. Керим незаметно нащупал в складках пояса тонкий нож,

которым решил пронзить свое сердце, если шах повелит пытать его... Но он должен

спасти себя, ибо в этом спасение царя Луарсаба и царицы Тэкле... Вот почему