Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 111

обратим в их же слезы! - И Филарет обернулся к игумену Вознесенского монастыря.

- А о чем глаголил Иван Грамотин?

Высокий сухощавый игумен, сам похожий на мощи, беззвучно зашевелил

губами, молитвенно поднял глаза.

Думный дьяк расспрашивал Ваську Коробьина и Осташку Кувшинова, что к шаху

послами ездили. Говорили им ближние шаховы люди, что Христов хитон в большой

чести в Грузинской земле был, а какой был: тафтяной ли, или полотняный, и сколь

велик мерою, и в каких местах кровь на нем, знать, персы о том не ведали, шах

Аббас в крепкой тайне держал.

- Святость сей ткани еще доказать надо. Нет истинного свидетельства:

прислана от иноверного царя, а неверных слово без испытания в свидетельство не

принимается.

Архипастыри, чувствуя скрытый смысл в словах патриарха, вопросительно

смотрели на него. Но Филарет больше ни на вершок не приоткрыл тайны царских

врат. Подойдя к образу спаса нерукотворного, освещенному в углу серебряной

лампадой, Филарет благоговейно осенил себя крестным знамением.

- По воле бога вышнего, сотворившего небо и землю и в деснице своей

держащего судьбы всех царств и народов, - мягко проговорил Филарет и вдруг резко

закончил, - решение о хитоне примем позже! Беседовать ныне буду с царем. Вас же,

отцы благочинные, созову еще в нужный час. И что на соборе порешим, то утвердим

навеки.

За оконцами величаво выступал златоверхий Кремль, и на него низвергался

поток закатных лучей солнца, алых, как свежепролитая кровь. Филарет сурово

смотрел на зубчатую стену, где сменялся караул стрельцов, и внезапно нахмурился:

предстоит попрание святых правил. Для принятия великого дара шаха Аббаса надо

найти выгодную форму, а стало быть, неминуемо придется обойти грузинское

посольство. Но возникшее колебание мгновенно рассеялось, как пепел, подхваченный

ветром.

Позвав стряпчего, приказал готовить одежду на выход. Стряпчий было вынес

богатую узорчатую рясу, но Филарет движением руки остановил его: выход будет

малый, негласный.

Вскоре патриарх, облачившись в более простую рясу, надел низко белую

широкополую шляпу из тонкого поярка с нашитым сверху серебряным перекрестьем и

приказал подать крытый возок.

Когда он прибыл в Посольский приказ и прошел под сводами в небольшую

комнату, где Иван Грамотин постоянно оберегал "большие печати царства" и где на

дубовых полках высились в кожаных переплетах, обвязанные золотой тесьмой

приказные дела, разговор Ивана Грамотина с архиепископом Феодосием только

начался.

Запах камня, воска и прохлада, нисходившая от сводов, отвлекали от

дневной суеты. Темно-вишневая занавеска лишь приглушала голоса беседующих в

соседней комнате.

Облокотясь на посох, обложенный чеканным серебром, и удобно

расположившись в кресле, на спинке которого мрачно чернел романовский двуглавый

орел, Филарет стал подслушивать. Но что это? Архиепископ Феодосий, который так

пришелся ему по душе, ибо был ясен в мыслях, а речь строил по церковному